Настоящие имя и фамилия - Эдит Джованна Гассион. Ее матерью была неудачливая актриса Анита Майяр, носившая сценический псевдоним Лина Марса. Отец Эдит, Луи Гассион, зарабатывал себе на хлеб ремеслом уличного акробата. Когда началась Первая мировая война, он отправился добровольцем на фронт и получил свой первый двухдневный отпуск только в конце 1915 года в связи с рождением дочери. В 1917 году Луи Гассион, прибыв в Париж, чтобы повидать дочь, узнал, что жена от него ушла и отдала Эдит на воспитание своей матери, которая настолько плохо обращалась с ребенком, что это буквально приводило в ужас. Луи принял решение отправить дочь к собственной матери в Нормандию, в Берней. Тут выяснилось, что Эдит совершенно слепа. Врачи говорили, что слепота наступила в результате сильного удара по голове или оставленного без внимания инфекционного заболевания. Когда никаких других надежд не оставалось, бабушка повезла Эдит в Лизье к святой Терезе, куда ежегодно собираются тысячи паломников со всей Франции. Поездку назначили на 19 августа 1921 года, а 25 августа 1921 года Эдит прозрела. Ей было шесть лет. До восьми лет Эдит ходила в школу, окруженная заботами любящей бабушки, но потом отец забрал Эдит в Париж, где они начали вместе работать на площадях — отец показывал акробатические трюки, а его девятилетняя дочь пела. Когда Эдит исполнилось пятнадцать лет, она познакомилась со своей младшей сестрой по отцу Симоной. Мать Симоны настаивала на том, чтобы одиннадцатилетняя дочь начала приносить в дом деньги, отношения в семье, где кроме Симоны росли еще семеро детей, складывались тяжелые, и Эдит забрала младшую сестру к себе, а когда это не понравилось отцу — ушла из дома. Эдит зарабатывала пением на улице до тех пор, пока ее не взяли в кабаре «Жуан-ле-Пен». Это был ее первый ангажемент, который, однако, еще не означал принципиальных перемен — в кабаре Эдит пела так же, как и на улице. Здесь Эдит познакомилась с Луи Дюпоном, за которого вскоре вышла замуж, через год у нее родилась дочь Марсель. Брак не был удачным, поскольку Эдит приходилось заниматься и дочерью, и сестрой, а, кроме того, кормить семью. Эдит заявила мужу, что не намерена и дальше решать денежные проблемы в одиночку, и предложила расстаться. Но Луи не хотел мириться с этим, желая привязать жену, он забрал к себе ребенка. Вскоре Эдит узнала, что ее дочь тяжело больна; пробыв пару дней в больнице вместе с девочкой, заболела и сама Эдит. Эдит поправилась, но ее дочь умерла — «испанка» перешла в менингит. В том же году Эдит исполнилось двадцать два года. Когда она пела на улице, ее заметил Луи Лепле, владелец кабаре «Жернис» на Елисейских Полях, и пригласил выступать в своей программе. Он научил ее репетировать с аккомпаниатором, выбирать и режиссировать песни, объяснил, какое огромное значение имеют костюм артиста, его жесты, мимика, поведение на сцене. Именно Лепле нашел для Эдит имя — Пиаф (на парижском арго это «воробышек»). В «Жернисе» на афишах ее имя было напечатано как «Малышка Пиаф», и успех первых же выступлений был огромным. Луи Лепле объяснил Эдит, что у актрисы должен быть собственный репертуар, и Жак Буржа написал первые песни специально для Эдит — «Слова без истории» и «Старьевщик». Когда ситуация была на грани полного провала, в жизнь Эдит вошел Реймон Ассо, именно ему во многом принадлежит заслуга появления на свет «Великой Эдит Пиаф». Ассо поставил условие — он поможет Эдит достичь всего, что она пожелает, в обмен на беспрекословное послушание. Он начал учить Эдит не только тому, что непосредственно относилось к ее профессии, но и всему тому, чего ей не хватало: как вести себя за столом, на приеме, в компании, как поддержать приятную беседу, как одеваться и тому подобным вещам. Реймон Ассо начал создавать «стиль Пиаф», отталкиваясь исключительно от индивидуальности Эдит, он писал песни, подходящие только ей, «сделанные на заказ». Музыку к этим песням написала Маргарит Моно, удивительно одаренный композитор. С Эдит ее связала дружба на всю жизнь. С началом Второй мировой войны Эдит рассталась с Реймоном Ассо, она уже переросла его, он научил ее всему, чему мог научить, и учитель был ей больше не нужен. В этот период Эдит познакомилась со знаменитым французским поэтом, драматургом и режиссером Жаном Кокто. Он был первым человеком, имеющим такой весомый авторитет в мире искусства, который сказал: «…мадам Эдит Пиаф гениальна…» Жан Кокто, настаивал на том, что Эдит обладает удивительным даром драматической актрисы, и предложил ей сыграть в небольшой пьесе его сочинения «Равнодушный красавец». Репетиции прошли удачно, и пьеса имела большой успех. Игра Эдит производила такое впечатление, что Жорж Лакомб решил снять по пьесе фильм. И в 1941 году был снят «Монмартр на Сене», в котором Эдит получила главную роль. Во время съемок фильма «Монмартр на Сене» Эдит познакомилась с Анри Конте, журналистом. Им были написаны некоторые из лучших песен Эдит: «Свадьба», «Господин Сен-Пьер», «Сердечная история», «Падам…Падам…», «Браво, клоун!» В том же году молодой композитор Мишель Эмер продемонстрировал Эдит свою песню, которая вошла в ее репертуар и стала фантастически популярна — песню «Аккордеонист». В дальнейшем Эдит много сотрудничала с Эмером. Во время войны умерли родители Эдит. Во время оккупации она много выступала в лагерях для военнопленных на территории Германии, фотографировалась с немецкими офицерами и с французскими военнопленными «на память», а потом в Париже по этим фотографиям изготавливали фальшивые документы для солдат, бежавших из лагеря. Затем Эдит отправлялась в тот же лагерь, была еще любезнее с офицерами и тайно раздавала фальшивые удостоверения личности военнопленным. Эдит помогала найти себя и начать свой путь к успеху многим начинающим исполнителям — Иву Монтану, ансамблю «Компаньон де ла Шансон», Эдди Константену, Шарлю Азнавуру. В 1947 году Эдит отправилась на гастроли по Греции, а затем — впервые — по Соединенным Штатам. Именно в Америке она встретила свою самую большую любовь. Когда Эдит представили знаменитого французского боксера Марселя Сердана, она не была особенно восхищена, тогда как сам Сердан утверждал, что для него эта встреча была чудом. Скрыть стремительно развивающийся роман было сложно, у Сердана была жена и трое сыновей. В 1949 году Сердан вылетел в Нью-Йорк к Эдит, которая снова выступала там с гастролями. Самолет разбился над Атлантическим океаном около Азорских островов. У Эдит началась тяжелая депрессия, она была слишком уверена в том, что является виновницей его гибели. С тех пор жизнь Эдит словно раздвоилась: жила она только на сцене, убегая туда от реальности, которая была для нее невыносима. В 1952 году Эдит попала подряд в две автокатастрофы; чтобы облегчить страдания, вызванные переломами руки и ребер, врачи кололи ей морфий, и Эдит попала в наркотическую зависимость. Эдит надеялась, что брак с Жаком Пилсом поможет ей начать новую жизнь. Но брак, вопреки надеждам, оказался крайне неудачным, хотя и продержался четыре года. Зависимость от наркотиков становилась все более сильной, и Эдит решилась на лечение. В первый раз лечение не помогло, она снова вернулась в больницу, не выдержав, сбежала оттуда, вернулась опять. Излечиться ей удалось. В 1958 году Эдит начала выступать в концертном зале «Олимпия» — успех был фантастический. В том же году началось ее одиннадцатимесячное турне по Америке, а затем очередные выступления в «Олимпии», турне по Франции. Такие физические, а главное, эмоциональные нагрузки сильно подорвали ее здоровье. В 1961 году, в возрасте 46 лет Эдит знала, что она неизлечимо больна. За год до смерти она встретила Тео Ламбукаса (псевдоним Сарапо Эдит придумала ему сама, по-гречески это означает «я тебя люблю»). Они познакомились в больнице. Он приносил ей цветы и подарки. И еще он был влюблен в Эдит всю свою жизнь. С большим трудом ему удалось уговорить ее 9 октября 1962 года выйти за него замуж. 25 сентября 1962 года Эдит пела с высоты Эйфелевой башни по случаю премьеры фильма «Самый длинный день» песни «Нет, я ни о чем не жалею», «Толпа», «Милорд», «Ты не слышишь», «Право любить». Ее слушал весь Париж. 18 марта 1963 года Эдит пела на сцене в последний раз в жизни; зал, стоя, устроил ей пятиминутную овацию. Она умерла 11 октября 1963 года в Париже. Ее похоронили на кладбище Пер-Лашез. Ватикан запретил отпевать «женщину, столь мало уважавшую законы церкви», но епископ Парижский преклонил колени у ее могилы как частное лицо. На кладбище собралось более 40 тысяч человек, многие не скрывали своих слез, цветов было столько, что люди были вынуждены идти прямо по ним.
