Подавать нищему, прощать обидчика и даже любить врага во имя Христово – все это, безусловно, высокодобродетельные поступки. То, что я делаю самому малому из моих братьев, делается мною ради Христа. А что, если я обнаружу, что самый малый изо всех людей, самый бедный из всех нищих, самый наглый из всех обидчиков и сам враг заключаются во мне, что я сам нуждаюсь в милостыне от доброты своей, что сам я и есть слишком любящий себя враг? – Это тот случай, когда, как правило, переворачивается вся истина христианства. Нет больше ни любви, ни терпения. И тогда мы говорим своему брату в нас самих: «Рака» (пустой человек). Мы неистовствуем и осуждаем себя. От других мы скрываем это, мы вообще отрицаем встречу с самым малым в себе, и пусть даже это сам Бог, который пожелал бы встретиться с нами, когда мы пребывали в таком презренном состоянии тысячекратно, мы отреклись бы от него еще до того, как пропоет петух. (5, 63)
42
Нелегко подражать жизни Христа, но несравнимо труднее прожить свою собственную жизнь так, как Христос прожил свою. (5, 65)
наиболее общих проявлений умственного расстройства, встречающегося у первобытных племен, оказывается то, что последние сами называют «потерей души», что означает, как указывает само название, заметное разрушение (точнее, диссоциацию) сознания. (26, 2
328
Цель важна лишь в качестве идеи; существенным здесь является opus (делание (лат.), ведущее к цели; оно и есть цель на всю жизнь. (21, 137)
Там, где не признают Бога, рождается мания эгоизма, а мания превращается в болезнь. (14, 194)
Мы… чувствуем себя не так уж хорошо, когда ведем себя образцово, нам много лучше, когда мы понемногу грешим. Это от того, что мы несовершенны.
Личность, корни которой не уходят в Бога, не может самостоятельно сопротивляться физическим и нравственным соблазнам этого мира. Для этого ей нужно внутреннее, трансцендентальное ощущение, которое только и может защитить ее от неизбежного растворения в массе.
Не всякий обладает достоинством, но всякий является носителем низших животных инстинктов, обладает внушаемостью пещерного человека, подозрительностью и злобностью дикаря.
Чем больше эго старается обеспечить за собой всевозможные свободы, независимость, отсутствие обязательств и всяческое преобладание, тем более оно попадает в рабскую зависимость от объективно данного. Свобода духа заковывается в цепи унизительной финансовой зависимости; независимый образ действий раз за разом уступает, сломленный общественным мнением, моральное превосходство попадает в болото малоценных отношений, властолюбие завершается жалобной тоской – жаждой быть любимым. (18, 461)
460
Детей воспитывает то, чем является взрослый человек, а не то, что он говорит. (8, 11
Человек, который больше не верит, что Бог, познавший страдание, сжалится над ним, поможет и успокоит его, придаст смысл его жизни, слаб – он становится добычей своей слабости, превращается в невротика.
