Оглавление

2. 1. 1
   2. 2
   3. 3
   4. 4
   5. 5
   6. 6
   7. 7
   8. 8
   9. 9
   10. 10
   11. 11
   12. 12
   13. 13
   14. 14
   15. 15
   16. 16
   17. 17
   18. 18
   19. 19
   20. 20
   21. 21
   22. 22
   23. 23
   24. 24
   25. 25
   26. 26
   27. 27
   28. 28
   29. 29
   30. 30
   31. 31
   32. 32
   33. 33
   34. 34
   35. 35
   36. 36
   37. 37
   38. 38
   39. 39
   40. 40
   41. 41
   42. 42
   43. 43
   44. 44
   45. 45
   46. 46
   47. 47
   48. 48

Встреча в парке 3

1

Кинематографисты, как в художественном, так и в документальном кино, любят показывать последствия взрывов в замедленном режиме воспроизведения. Всё, что было на экране за мгновение до этого, внезапно скрывает поднятая взрывом масса пыли, в которой разлетаются обломки, осколки, какие-то непонятные предметы… Зрителю остаётся лишь смиренно ждать, когда всё это осядет, чтобы явить новую форму ландшафта. Именно во время этого ожидания воображение рисует самые необычные картины, пытаясь предсказать будущее, которое уже наступило. Почему бы ни дать воображению зрителя лишние секунды, продлевая изысканную пытку неизвестностью?

Победа Бойко на губернаторских выборах была подобна взрыву. Никто, даже в самых смелых прогнозах, не смог предсказать получение аутсайдером гонки почти трёх четвертей голосов избирателей области. Никто не мог дать вразумительного объяснения случившемуся. Предварительные результаты выборов стали поступать к утру понедельника. Лёгкая оторопь от неожиданных цифр, полученных с избирательных пунктов областной столицы, стала переходить в ступор, когда начали приходить данные из районных комиссий. Ближе к вечеру сомнений не осталось: выдвиженец партии власти оглушительно проиграл, набрав смешные пятнадцать процентов. Остряки выдали вердикт: по полтора процента голосов за каждый год нахождения во главе Законодательного собрания области, а значит, на успех можно будет рассчитывать лет через двадцать. Лидер коммунистов не смог преодолеть десятипроцентный барьер, что легко объяснили сокращением избирателей старшего поколения.

Бойко уверенно побеждал без малейшего намёка на второй тур. Поэтому совершенно необъяснимо прозвучало предложение областного избиркома пересчитать вручную бюллетени в одном из отдалённых районов области. Алогичность решения зашкаливала. Даже если бы все избиратели данного малонаселённого округа отдали свои голоса в пользу Старкова, его процент всё равно не дотянул бы до восемнадцати-девятнадцати в финальном релизе. Все понимали, какая картина предстанет взору после оседания пыли. Замедленный режим воспроизведения вызывал лишь недоумение и ненужные волнения.

Торжества в штабе Бойко по случаю победы меня не прельщали. Я, конечно же, считал себя причастным к такому исходу гонки, но формат безудержного веселья с негласным лозунгом «если надо, можем повторить!» мне не нравился. Спасала нагрузка в банке. Как только первый шок был преодолён, волна клиентов банка предыдущего хозяина области хлынула к нам. Естественно, первые лица компаний предпочитают устанавливать личные контакты с руководством кредитной организации. Я был нарасхват.

В здании заводоуправления «Химзавода» царила праздничная атмосфера. Во вторник пришел к Кармазину с предварительными расчетами понесённых затрат на предвыборную кампанию и списком тех, кому ещё предстояло оплатить оказанные услуги. Бегло взглянув, хозяин предприятия по-дружески хлопнул меня по плечу:

— Ты эти свои записюльки Олиному секретарю отдай! — Засмеялся своему же определению моего отчёта. — А сам празднуй победу! Неделю можешь тут не появляться. Даже на звонки не отвечать.

Уже в дверях кабинета меня окликнул:

— Спасибо, сынок! Мы чуть погодя придумаем, как тебя отблагодарить.

Помню, во время службы в армии довелось пережить странную неделю. Два месяца интенсивной подготовки. Переброска. Пять дней учений. Возвращение в казарму. А потом целая неделя ничегонеделания. Вот, вроде бы ещё вчера был изнуряющий марш-бросок, а сегодня на утренней зарядке вместо бега идём пешком. Отсутствие офицеров в расположении. Мелкие задачи по уборке закреплённой территории не в счёт. Через пару дней начал физически ощущать потребность в получении какого-нибудь задания. Но его не было! Недавнее представление о своём месте в этом мире подверглось ревизии. От своей ненужности хотелось лезть на стену. Тогда, в армии, спасала игра в неизвестно откуда взявшиеся карты, да ленивое попинывание футбольного мяча прямо на гарнизонном плацу. Некоторые шли на сознательное нарушение дисциплины, чтобы получить какое-нибудь наказание, как способ хоть чем-то себя занять.

Окончание предвыборной гонки сыграло со мной похожую шутку. Теперь в моих сутках было слишком много лишнего времени. А в перечне текущих задач — слишком много пустых мест.

По возвращении с работы быстро переодевался и тащил всё своё семейство на лесную прогулку. Почему-то моё участие в подобных мероприятиях воспринималось его участниками без особой радости. Пару раз пытался как-то разнообразить его формат, но, ожидаемо, неудачно. Если бы не Валюша, мягко сглаживающая все мои угловатости, моему самомнению досталась бы увесистая оплеуха.

Решение пришло, откуда не ждал. Игорь проявил интерес к шахматам. По вечерам развернулись баталии. На освоение простых правил потратили первый вечер. Сыну было не просто понять, почему разным резным фигуркам придаются разные качества. Я применял всё свое красноречие и находил аналогии в воинских битвах веков минувших. Вспоминал, что в других языках шахматные фигуры именуются иначе, что, увы, не помогало. Для Игоря само понятие ограничения жесткими правилами было неприемлемо. И не понятно, почему к концу игры фигуры не взаимозаменяют друг друга, тем более, не обучаются новым навыкам. Он, взяв мою аналогию с войной, приводил примеры из истории, когда конные рыцари спешивались и, наоборот, пехота становилась кавалерией, а боевые слоны оказывались совершенно бесполезны в холмистой местности. В данной ситуации на выручку пришла Валя. От моей концепции, что шахматы являются тренировкой взаимодействия различных подразделений перешли к упрощенной схеме набора минироботов с неизменяемыми внутренними программами и управляемыми внешним оператором.

Со второго вечера начали играть. Сразу была договорённость, что поддаваться не буду, но на первых порах буду играть без одной фигуры. Для повышения мотивации, условились, что проигравший будет отжиматься от пола или приседать. Надо ли говорить, что наши шахматные сражения сразу стали местом притяжения всех домашних. Всё зверьё готово было выскочить на доску и вступить в армию своего вожака. Катюшка забывала про свою возню с куклами и устраивалась на моих коленях, изредка указывая пальцем на какую-то из фигур, сопровождая репликой на своём языке. Выбор Валентины стороны зависел от её понимания, кто на тот момент проигрывал. К сожалению, никто не догадался снимать это представлению. Думаю, зрительский успех в соцсетях был бы обеспечен.

К концу недели уровень Игоря-шахматиста значительно вырос. В очередной раз удивился, как этот мальчик схватывает некоторые понятия, которые другим даются с трудом. Он всё ещё продолжал сожалеть о недостатке функциональности большинства фигур, но взаимодействие между ними для него уже было понятием естественным и неотъемлемым. Повезло парню с наставником!

Как гласит самая главная армейская поговорка: «Война — войной, а обед — по расписанию!» Субботнюю поездку в парк никто не отменял. В первой половине дня народу мало. Валюша, одетая почти по-спортивному, устроила на газоне мини-футбольный матч. Мне же досталась почётная роль мальчика, подающего мячи. Минут через тридцать мне позвонил Новиков, о существовании которого стал забывать. Попросил о встрече. Видимо, ему очень было нужно, потому что спустя не более получаса он разыскал меня в парке.

— Доброе утро, Владимир Иванович! — Пожимая мне руку, левой рукой приветственно помахал Вале с Игорем, словно старым знакомым.

— Здравия желаю, товарищ майор! — Изображая младшего по званию.

— Подполковник! — Поправил меня Новиков.

— Мои поздравления. — Не смог сдержать мимолетную ухмылку. — Не за тем же, чтобы сообщить о присвоении очередного звания, хотел встретиться?

Замешкал с прямым ответом. Жестом предложил пройтись. Шагов через пять, набравшись смелости, начал:

— Из столицы прибыла следственная бригада. Курируется новым начальником управления. — Остановился, повернулся ко мне. — Вы же знаете, что в связи со сменой губернатора, будет масштабная ротация силовиков области?

— Ты, словно, по телевизору выступаешь. Давай попроще.

Для меня то, что говорил Новиков, было новостью. Новостью неожиданной и, на первый взгляд, пугающей. Нужно было немного времени для осмысления. Мой собеседник этого не понимал, поэтому продолжил:

— Оглашение результатов отложили намеренно. Пока в области безвластие, уходящую команду слегка потрясут. Несколько человек из окружения Сладкова в разработке. Думаю, их закроют. Бывшего губера так просто не отпустят….

— Погоди, погоди. — Остановился и решительным жестом руки остановил Новикова. — Тебе-то какая печаль?

Он опять замялся. Начал немного издалека:

— Мне кажется, Вам могло бы быть это интересно. — Моя мина безразличия не остановила говорящего. — И эту услугу, надеюсь, Вы запомните…

— Ты забываешь добавлять «милостивый государь». Давай ближе к телу.

— Новый начальник решил обложить всех подчинённых данью. — Понизив голос. — Пока расценки не назвал, знакомится. Но платить придётся.

— И чем могу помочь я?

— Если новый губернатор даст понять, что начальник управления по борьбе с экономическими преступлениями не подходит, то его не утвердят. При прочих равных, это место может достаться мне.

— Не мелковато ли для губернатора? — Я опять тянул время. В голове крутилось слишком много мыслей. — Как ты себе представляешь? Вызывает Бойко к себе главного мента по области и говорит: там у вас начальник управления по борьбе с экономическими преступлениям много себе позволяет, давай его поменяем на проверенного человечка?

Улыбка на лице моего собеседника говорила скорее о согласии с моим предположением, нежели об удачности моей шутки.

— Да, — простодушно подтвердил Новиков, — Виктор Петрович может попросить.

— Губернатор? Просить? За тебя? — Выдал ряд не согласующихся со здравым смыслом вопросов.

— В благодарность за мою помощь. — Улыбка на его лице говорила о том, что я чего-то не понимаю. — Я Вам передам всё, что уже накопала группа. Плюс мои старые наработки. С вашими возможностями Вы легко перехватите инициативу у моих коллег. С этим уже можно будет говорить о несоответствии моего теперешнего начальника.

— Понял, понял! — Пытаясь сохранить лицо, прервал Новикова, пока тот не перешёл на объяснение абсолютно прописных истин. — Твои документы действительно стоят того? Полагаю, оригиналы пока попридержишь. — Он кивнул. — Отсканированные копии можешь мне на электронку скинуть? — Снова кивнул. — Но я пока ничего не обещаю! — Полусогнутой рукой, ладонью к нему и указательным пальцев вверх. — Точнее, обещаю подумать, чем сможем тебе помочь, если документы действительно стоящие.

— Вашего слова для меня достаточно. — В словах Новикова промелькнуло облегчение.

Мы пожали друг другу руки, и я собирался вернуться к своей футбольной команде. Но игра к этому времени уже закончилась.

— Пап! — Игорь встретил меня метров за пять от лавочки, на которой сидели Валя с Катюшкой. — Это же тот, плохой!

— Да, сынок, — развернул его на ходу, — был плохой. Но, думаю, он исправляется.

Проведя ещё минут пятнадцать в парке, стали собираться домой. Уже на выходе оглянулся. Может быть, в этом году больше не получится вот так всей семьёй здесь отдохнуть. Бабье лето имеет неприятную особенность внезапно заканчиваться.

Испаряются мгновенья,

Уносимые эфиром.

И прощальное цветенье

Буйствует последним пиром,

Где смешались все сюжеты,

Где забыты все приличья…

Только слышно в пенье птичьем

Грусть об уходящем лете.

Только осени дыханье

Шелестит листвой опавшей.

Только близость расставанья,

Так внезапно явью ставшей.

После обеда поехал к Виктору Петровичу. Ни разу не был у них в гостях, поэтому был слегка удивлён тому, насколько скромный оказался дом. Хотя участок позволял построить особнячок побольше. Войдя во двор, осознал, что сад у дома, цветник и клумбы являются зоной ответственности и, несомненно, гордостью хозяйки. Ольга Николаевна вышла встречать меня в голубом кимоно с орнаментом. Невольно вспомнил кимоно Кармазиной. Любопытно, кто кому подражает? Выдав пару приятных, но не предполагающих развитие, фраз, она оставила нас для «мужского разговора».

Хозяин дома был сама любезность, словно моего визита ждали давно и уже не надеялись, что чудо произойдет. Вкратце пересказав свой разговор с Новиковым, и обозначив цель своего визита одной фразой «как будем реагировать?», нарвался на минутный взрыв хохота и утверждение «поделом этому борову!».

— Виктор Петрович! — Попытался добавить в голос стальных ноток. — Речь сейчас не идёт о спасении Сладкова или кого-нибудь из его окружения.

Удивление на лице Бойко можно было бы размещать в интернете с подписью «да что ты говоришь!»

— Виктор Петрович, — уже гораздо мягче, — если мы позволим варягам безнаказанно поживиться, нас не поймут. — Паузу на переваривания моего постулата. — Вам ни единожды придётся обращаться и к районным руководителям, и к бизнесу. Как они отнесутся к Вашим просьбам, зная, что Вы не смогли отстоять наше, — ударение на слове «наше», — от пришлых. — Ущё одно ударение.

Почти минутная пауза. Бойко встал. Крикнул, подойдя к открытой двери:

— Оленька! Угости нас чайком. — Повернувшись ко мне. — От чая, надеюсь, не откажешься.

Ольга Николаевна появилась с большим подносом через несколько секунд. Будто ждала просьбы мужа. Следом за ней прибежал пёс породы ирландский сеттер. Не добегая до меня пары метров, сел, зевнул и посмотрел на хозяйку, видимо, ожидая команды. Не дождавшись, неторопливо подошёл и обнюхал воздух вокруг меня.

— От тебя, Крюков, кошкой пахнет. — Заключила Ольга Николаевна. — Кошатник?

— И кошатник, и собольчатник, и лисятник, и бурундучатник, и … — Видя, как первое непонимание сменяется улыбкой, означающей «мы поняли твой прикол», оборвал фразу. — Но овчарка у меня тоже есть. Точнее, у моего сына.

Сеттер, потеряв ко мне интерес, пошёл в сторону розовых кустов.

— Вот я тебе сейчас дам! — Крикнула ему вслед Ольга Николаевна. — Опять пошёл мои розы метить. Никак не отучу.

— Я к вам в следующий раз с Игорьком приеду. Он за минуту отучит.

Хозяйка дома махнула рукой, мол, не верю, и ушла в дом.

Минут десять обсуждения возможных вариантов реагирования на атаку «варягов» позволили прийти к заключению: нужно ехать к самому Сладкову и «брать его за вымя». Значит, завтра, в первой половине дня, и поедем. Попрощавшись с хозяином, а через него с хозяйкой, уехал домой.

— Валь, — сидя вечером на кухонным столом, — а ты почему дома в халатике ходишь, а не в кимоно? Я бы тебя на японский манер звал Валя-сан. А Игорёк — Япона-мать.

— Не знаю, как кимоно, — не оценив мою шутку, размышляла вслух, — а самурайский меч мне бы не помешал. Чтобы кому-то язычок укоротить.

2

Очевидно, Ольга Николаевна ждала нас. На ней было лёгкое летнее платьице в мелкий горошек и розовая кофточка. Она, словно, вышла из кадра молодёжной мелодрамы конца восьмидесятых. Правда, недешёвая бижутерия и дорогие туфли темно-вишневого цвета в сочетании с солнцезащитными очками в золотой оправе, которые едва ли могла позволить себе девушка-героиня такого фильма, дистанцировали обладательницу всего этого от киношных простушек. Рядом с ней послушно сидел её ирландский сеттер.

Много раз доводилось видеть, но всё равно удивило, когда хозяйский пёс буквально в два прыжка оказался рядом с Игорьком, а последний метр медленно прополз на брюхе, интенсивно виляя хвостом. Мальчик присел рядом и привычным движением потрепал собаку за холку. Потом встал. Сеттер встал вслед за ним.

— Какое место отводите для отправления естественных нужд вашего питомца? — Спросил я у хозяйки, озвучивая вопросительный взгляд сына.

— Там в дальнем углу сада. — Махнула рукой Бойко в неопределённом направлении, всё ещё не придя в себя от увиденной сценки.

Мальчик с собакой ушли. Мы остались молча стоять возле лавочки осматривая друг друга. Это был такой разговор глазами, который едва ли нуждался в словесном сопровождении. Сложно сказать, сколько ещё мы бы так простояли, если бы не появившийся в дверях дома Виктор Петрович.

— А что не заходишь? — Крикнул ещё на пороге. — Ты как насчет чайку? — Уже подойдя вплотную и поживая мне руку.

— Да, нет, спасибо. — Немного растерялся, прервав бессловесный разговор с Ольгой. — Мы дома плотно позавтракали.

— Мы?

Через несколько секунд вприпрыжку в сопровождение хозяйского пса подбежал Игорёк.

— А! Привет, младший Крюков! — Протянул ему руку Бойко. — Ты с нами на переговоры? Опыта набираться. — Понимающе подмигнул.

— Тылы наши прикрывать. — Почему-то вырвалось у меня.

— Езжайте, мальчики, — отойдя от лёгкого замешательства, непринуждённо разрешила нам хозяйка дома, — а мы с Чарликом прогуляемся.

Удивительно, но поведение Сладкова нисколько не изменилось за прошедшее время. Как и три месяца назад, Павел Александрович принимал нас в саду за своим особняком, одетый в простую домашнюю одежду. Словно мы, не предупредив его о визите, застали врасплох. Единственным отличием, бросившимся в глаза, было отсутствие охраны, если не считать одного крепкого парня в тёмном костюме, ставшего шагах в десяти. Снисхождение в поведении хозяина дома никак не соответствовало реальной расстановке сил. И Виктор Петрович обозначил это с первых секунд встречи, когда после короткого рукопожатия протянул своему визави папку с материалами Новикова со словами:

— Полюбуйся! — Изображая на лице лёгкое презрение. — Только этого хватит, чтобы взять тебя под белы рученьки, да на нары…

— Ну, ты не зарывайся! — Сладков знал себе цену.

Пролистав материалы, с выражением «что я тут не видел?», небрежно бросил папку на стол.

— Давно под меня копаешь?

— Дурак ты, Паша…

— Но-но! — Хлопнул по столу ладонью Сладков.

Охранник принял это за сигнал к действию, сделав два шага в нашу сторону. Я встал из-за стола на встречу охраннику, бросив на ходу в сторону хозяина дома:

— А что бульдогов сегодня мало? — С улыбкой. — Один? Это какое-то неуважение к нам. Да, Игорёк?

Строгое выражение лица охранника сменилось на какое-то по-детски рассеянное. Его глаза закрылись. Ноги подкосились. Медленно осел на землю. Потом распрямил ноги, руки разбросал в стороны. Он спал. Присев на корточки возле него, достал из подмышки пистолет. Вынул обойму, передернув затвор, вернул оружие на место.

— Перегружаете. — Вернувшись на своё место за столом. — Засыпают прямо на рабочем месте.

Ни Бойко, ни Сладков никак не отреагировали на произошедшее.

— Так зачем пожаловал? — После непродолжительной паузы. — Это, — положив руку на папку с материалами, — мог бы и вон, — наклон головы в мою сторону, — с посыльным передать.

Года три назад меня бы зацепила эта фраза. Но три года — большой срок. Многое за это время поменяло для меня значимость. К тому же авторитет Сладкова для меня сейчас был не сильно выше авторитета продавщицы в супермаркете в конце её смены. Но Бойко она зацепила.

— Если бы не этот «посыльный», — намеренно искажая голос бывшего губернатора, — тебя бы ещё в июне погнали с твоего места «в связи с утратой доверия». И генерал Селезнёв, никем не сдерживаемый, уже тогда бы отправил тебя на казённые харчи. — Распаляясь по ходу фразы, к её концу поостыл. — Так что ты Владимира благодарить должен за всё, что он для тебя сделал.

— И как это ему удалось? — Продолжая говорить в моём присутствии, словно меня тут нет. — Чем это он генерала Селезнёва обаял. — Чуть ли, не давясь от смеха. — А, Витёк?

Мы не могли этого знать, но в Администрации президента, когда давали на подпись бывшему губернатору «его прошение об отставке по состоянию, здоровья», показали ему приказ президента о его отставке «в связи с утратой доверия». Павел Александрович прекрасно понимал, какая участь его миновала.

Бойко уже взял себя в руки.

— Да, Володь, зря я тебя не послушал. — Теперь он игнорировал третьего при разговоре. — Этого дурня жизнь не учит. Мозги совсем заплыли. Поехали. — Вставая со своего стула. — Пусть ему менты их чистят.

Я тоже встал, махнул рукой Игорьку, играющему метрах в десяти от нас. Сладков лишь оскалился подобием улыбки. Но, как только мы сделали три шага, выражение его лица резко изменилось.

— Стой! — Крикнул нам в спину — Остынь!

Но мы лишь замедлили шаг. От крика хозяина дома пришёл в себя охранник. Быстро вскочил на ноги и выхватил пистолет. Видимо, поняв по весу, что обоймы нет, засунул обратно. Встал в стойку для рукопашного боя и сделал два шага в нашу сторону. Я машинально приставным шагом отдалился от Бойко и остановился на чуть согнутых ногах. Метра два у охранника есть, потом надо будет на встречном бить ногой в ближнее колено.

— Юра! — Буквально рявкнул Сладков. — Уйди!

Охранник неторопясь одёрнул пиджак. Не сводя с нас глаз, попятился, потом развернулся и быстрым шагом ушёл за дом.

— Вить! — Уже мягко. — Задержись на минуту. Пожалуйста.

Мы вернулись за стол.

— Что ты хочешь?

— Всё!

Через несколько минут обсуждения деталей, половину которых я не понимал, потому что не был знаком с тонкостями окологубернатовского бизнеса, Сладков упавшим голосом спросил:

— Какие у меня гарантии?

— Моё слово. — Совершенно без эмоций в голосе.

— Вить, мне нужно что-то более существенное

— За этим — к прокурору. — С лёгкой улыбкой.

— Ладно! А как? — Всё его лицо было одним большим вопросом. — Как ты всё это сделаешь?

Видимо, «всё это» — это технология ухода бывшего главы области от судебного преследования.

— Володь?

— Вы сейчас вызываете скорую помощь. — Начал я учительским тоном. — Вы же ещё прикреплены к спецбольничке? — Кивок в знак согласия. — Приехавший фельдшер констатирует повышенное давление, а взятые анализы завтра сообщат лечащему врачу о … —

Задумался.

— Игорёк! Что покажут анализы?

Повернувшись вновь к Сладкову:

— Вы, конечно, от госпитализации откажитесь. Лечащий врач пропишет Вам постельный режим, что не позволит следователям из спецбригады брать у Вас показания.

К концу следующей недели итоги выборов всё-таки объявят. Максимум через две недели после этого Виктор Петрович станет новоизбранным хозяином области. И предложит Вам стать сенатором. Не думаю, что следователи управления по борьбе с экономическими преступлениями смогут дотянуться до члена Совета Федерации.

После отъезда машины скорой помощи, слегка повеселевший Сладков вышел нас проводить. Попрощавшись, вернул ему обойму для пистолета охранника.

На следующий день, в понедельник, ближе к обеду Бойко вошёл в приёмную Предправления банка. Не успела секретарь доложить Райтнеру о посетителе, как тот уже стоял в дверях своего кабинета, полностью демонстрируя в улыбке качественно сделанные вставные челюсти. Пропустив мимо себя будущего губернатора, спросил:

— Кофе? — Тут же секретарю. — Два кофе. — Увидев, что его гость отрицательно покачал головой. — Чай? — Тут же. — Вера, два чая.

— Аркадий Моисеевич! — Бойко дошел до стола хозяина кабинета, но не стал садиться в кресло посетителя. — Я к Вам на минуту. Давайте обойдёмся без церемоний.

Предправления быстро вернулся на свое место и жестом предложил гостю присесть. Подавшись вперёд, превратился в слух.

— Вы заметили массовый приток клиентов в ваш банк за прошедший месяц? — Не ожидая ответа. — Ранее ваш московский филиал ощутил значительный рост операций. И этот процесс в ближайшее время не остановится.

Паузой в несколько секунд Райтнер воспользоваться, чтобы поддакнуть с видом осознающего базовые механизмы, лежащие в основе процесса.

— После моего вхождения в должность, ваш банк станет основным расчётным учреждением для областных программ. По крайней мере, большую часть бюджетников в районных центрах, можно будет перевести на зарплатный проект в вашем банке.

Слушая монотонное описание внезапного золотого дождя, который прольётся на банк, Предправления готов был кинуться в ноги благодетелю.

— Но! — Повысил голос Бойко. — У меня есть одно условие, при не выполнении которого, на дальнейшей совместной работе можно будет поставить жирный крест. — Бойко встал и посмотрел на хозяина кабинета сверху вниз. — Мне нужно, чтобы Крюков контролировал блокирующий пакет акций вашего банка.

Не торопясь обошёл стол для посетителей. Остановился у окна. Не глядя на сконфузившегося Райтнера, продолжил:

— Если к следующему понедельнику у Владимира не будет двадцати пяти процентов акций, я начинаю поиск другой кредитной организации. И все описанные мною варианты сотрудничества перейдут туда.

— Но я не могу без одобрения других акционеров…

— У вас почти неделя!

— Но как мы передадим…

— На блюдечке с голубой каемочкой! Предлагаю вариант, где владельцем блокпакета станет финансовая компания Валентины Крюковой. — Не давая времени на возражение. — До следующего понедельника! Провожать меня не надо.

3

— Продолжай дозваниваться до Аркадия Моисеевича! — Почти кричал в трубку. — Да, Вера! Сразу переключай на меня! Это важно!

Положив трубку, извинился перед своими посетителями. В моём кабинете сидели Генеральный директор и главный бухгалтер крупнейшего в области ритейлера. Я, конечно же, предупреждал Райтнера об их визите. Но сейчас тот куда-то пропал. Что я могу предложить этим потенциальным клиентам? Сама встреча с ними, да ещё и на нашей территории, уже может служить критерием оценки моего менеджерского таланта. Только без первого лица я не могу предложить им эксклюзива. Каждый раз, выходя на финансовый комитет с предложениями о снижении для какого-то клиента комиссий по РКО или процентной ставки по кредитным продуктам, нарываюсь на праведный гнев финдиректора и главбуха, не желающий «терять доходы банка». Ещё и на поток завуалированных намёков о моём личном интересе поучаствовать в дележе этих самых недополученных банком доходов. Поэтому Председатель Правления, как самый надёжный союзник, мне был необходим. Просто лить воду о надежности банка, о профессионализме его сотрудников, о какой-нибудь другой тривиальщине — значит сразу расписаться в своей некомпетентности. Такие люди не привыкли терять время.

— А зачем нам этот …, — Александр Яковлевич замялся, вспоминая фамилию моего руководителя, — Ра-

— Райтнер. — Пришла ему на помощь Тамара Семёновна.

— Да, зачем нам Райтнер? — Повторил свой вопрос Гендиректор «Сибирского раздолья» — Сегодня подписание каких-либо документов не планировалось. Мы приехали познакомиться.

Со мной? Обычно менеджеров моего калибра привозят на просмотр к таким людям.

— Знакомство подразумевает шаг навстречу друг другу. — Пустая фраза, чтобы выиграть несколько секунд. — Расхожий лозунг об индивидуальном подходе порой нуждается в подтверждении. Тем более, когда клиент действительно уникален.

Говорил медленно, опасаясь ляпнуть что-то не то. Последний словесный поцелуй в пятую точку получился топорным. Но ничего лучшего на ум не пришло. Я плохо подготовился к этой встрече, поскольку предложение о ней поступило в пятницу.

— Порой эксклюзивом может служить не сама услуга, но тот, кто её оказывает. — В улыбке Александра Яковлевича, адресованной мне, был ответ на все мои не озвученные вопросы. — Последнее время о Вас, Владимир Иванович, в области много говорят.

— Не верьте всему, что…

— Мы верим цифрам.

Со стороны выглядело, словно, была произнесена кодовая фраза. Тамара Семёновна открыла папку, лежащую на столе перед ней.

— Валюта баланса банка за два прошедших года, с тех пор как Вы стали первым зампредом, выросла более чем в два раза. — Перевернула страницу. — Недавно Вы стали независимым директором «Химзавода». — Оторвала взгляд от своих документов. — Главбух предприятия рассказала мне о Вас много интересного. — Снова вернулась к своим записям. — Цена акций «Химзавода» за последний год практически удвоилась…

— О Вашем участи в предвыборной кампании Виктора Петровича Бойко, — перехватил у неё слово Гендиректор, — и о Вашем вкладе в его победу не говорит только ленивый.

Видимо мой слегка растерянный вид развеселил моих посетителей. Александр Яковлевич с улыбкой на лице откинулся на спинку кресла.

— Мы пришли познакомиться с Вами.

Мне нужно было несколько секунд, чтобы собраться. Я понятия не имел, как себя вести в подобной ситуации.

— Для этого не обязательно было приезжать в банк. Есть в округе много более приятных мест для встречи. — Сделал вид, что перебираю в уме все эти «приятные места». — Где и атмосфера, и…

— Нам бы не хотелось раньше времени афишировать нашу совместную работу. — Перебил меня мой визави. — Есть ряд нюансов … — Подвесил интригу.

— Владимир Иванович! — Главбух попыталась сгладить немного некорректное поведение своего шефа. — На данный момент мы не можем быть с Вами полностью откровенны. В своё время…

— Да! Отнеситесь с пониманием. — Опять перебил её владелец «Сибирского раздолья». — На данный момент нам важно услышать от Вас согласие сотрудничать. Если, конечно, Вы не связаны обязательством с кем-то ещё работать против нас.

Последняя фраза многое прояснила. Смена руководства области — удобный момент «половить рыбку в мутной воде». Стремительно перебирал в голове, кто бы мог покуситься на часть активов крупнейшего ритейлера.

— Вы имеете в виду Кагарлицкого?

Бинго!

— Да. Его и ещё некоторых игроков масштабом поменьше.

— Неисполненных обязательств перед Сергеем Семёновичем у меня нет. С новыми проектами он ко мне пока не приходил. — Перевёл дыхание. — Но буду честен: компании из его холдинга входят в список приоритетных клиентов нашего банка. Если он обратится за помощью … — Замялся. — Заранее ничего обещать не буду.

— Пообещайте мне, что сразу безоговорочно не примете его сторону. Вы можете выступить медиатором между нами. — Повышая интонацию. — В конце концов, мы вместе попробуем найти решение, устраивающее обе стороны. — Глубокий вдох. — Более-менее.

Видимо, последнюю фразу он придумал только что. Какая-то она получилась несуразная.

— Потребуется площадка для таких консультаций. Наш банк, на мой взгляд, идеальное место для этого.

— Теперь мне ясно, — подытожил Александр Яковлевич, довольно улыбаясь, — почему валюта баланса банка так стремительно выросла.

Если Предправления забил на свои обязанности, то почему я должен корячиться? Официально на меня никто его обязанности не возлагал. С чистой совестью в пять часов вечера вышел из своего кабинета. Приехав домой, обнаружил сразу за воротами большой мешок с яблоками.

— Это кто у нас на яблочную диету собрался садиться? — Целуя вышедшую встречать Валюшку.

— Помнишь про девочку, которую сынок от болезни излечил?

— Как же не помнить? — Усмехнулся. — Я ещё с её плачущей мамой на сцене обнимался. Фото в газетах…

— Яблоки папа её привёз. — Не давая мне погрузиться в воспоминания. — Они опять в село переехали. Тут недалеко, километрах в двадцати. Там школа почти без учителей. Мама её туда устроилась. Им домик пустующий выдели. Домик с садом. Вот, урожай собрали…

— А зачем нам столько яблок? Сгниют ведь. — Подбегающему Игорьку. — Твоя хвостатая банда яблоками не питается?

— Пап! Давай туда съездим.

— Куда, «туда»? — Не понял предложение сына.

— В то село. — На лице Игоря было написано: «пап, не тупи!». — Василий рассказывал, что рядом полуразрушенный монастырь есть. Хочу посмотреть.

— Прямо сейчас?

Моя слабая попытка отвертеться от поездки встретила негодующие взгляды Вали и Игоря.

— Ну, дайте мне, хотя бы, перекусить. — Умоляющим голосом. — И с Катюшкой потютюшкаться чуток.

Менее чем через полчаса мы подъехали к надвратному храму монастыря. Не очень удивился тому факту, что парень где-то моего возраста уже ждал нас возле ворот.

— Василий. — Пожимая мне руку, почему-то поклонился мне два раза. — Можно, Вася.

Мы вошли на территорию. Вид изнутри был ещё более плачевен, нежели снаружи. Облупившаяся краска на стенах всё же лучше, чем полное её отсутствие. А выпавшие камни из этих самых стен наводили на мысль о военных действиях, которых, конечно же, не было. Одна из церквей идеально послужила бы площадкой для сцены из какого-то постапокалиптического фильма. Ни окон, ни дверей, полуразрушенный купол.

Через минуту к нам подошел местный батюшка. Мужчине на вид было лет сорок, сорок пять. Абсолютно сед, зато лицо почти без морщин. Непривычно худ для священнослужителя. И ряса! С пятнами грязи, местами с криво заштопанными прорехами.

— Доброго здоровья, Отец Климентий. — Вася поцеловал руку подошедшему.

— Добрый вечер, — подчеркнуто сухо, не протягивая руку для приветствия, — мы к Вам на экскурсию. Если не прогоните.

— А чего ж прогонять? — С добродушной улыбкой. — Смотрите, любуйтесь. В храм не зову, простите, ремонт. А здесь, на свежем воздухе, милости просим.

— Батюшка, этот тот самый мальчик, что мою Наденьку излечил. — Стоящий всё ещё в полупоклоне Василий жестом указал на моего сына.

Священник сперва отклонился назад, словно увеличивая угол обзора, а потом подошёл к Игорьку и встал перед ним на колени. Трижды перекрестился, что-то негромко говоря. Склонил голову на пару секунд. Поднялся, повернулся ко мне. Снова перекрестился и поклонился в пояс: «Благодарствуйте!» Развернулся и пошел по своим делам.

Игорёк с выражением лица, словно его здесь нет (а он здесь в некотором смысле отсутствовал) по загадочным траекториям начал бродить по внутреннему двору монастыря. Ко мне, присевшему на перекошенную лавочку, подсел Василий.

— …почти год. А ничего не получается. Никто не помогает…

— Что? — Я пропустил часть его монолога и не понимал, о чём он вообще говорит.

— Не получается у отца Климентия восстановить монастырь. Чиновники в помощи отказывают. А у простого люда денег нет. На пожертвования только самую маленькую церквушку восстановили. В ней службы сейчас проходят. А дожди пойдут, её опять заливать начнет…

— Это ты нас сюда заманил, чтобы мы помогать стали?

— Н-н-ет! — Замахал руками. — Не заманивал я Вас вовсе. Сынишка Ваш меня спросил, откуда я такой радостный к ним приехал, когда яблоки привозил. — Спохватился. — Понравились яблочки? У нас ещё есть. Я Вам обязательно привезу…

— Не надо. — Прервал я своего собеседника. — Нам и этих за глаза хватит.

Минут пять сидели молча. Подошёл Игорь.

— Пап! — Выражение его лица было серьёзно. — Мы должны помочь отремонтировать тут всё!

Вот так! Должны!

— Мы с тобой и Василием? — Попробовал пошутить.

— Нет! — В планах Игоря юмор не значился. — Мы, семья Кармазиных, тётя Вика с дядей Вовой. Ты губернатора нового должен попросить…

— Ну, раз должен, то попрошу. Обязательно попрошу, сынок. — Обнял Игоря. — Ты тут ещё погуляй минут пяток, пока я с батюшкой поговорю