– Борись. Борись за желаемое. Не упивайся горем и не сдавайся. Дитя, урок не в том, чтобы лечь и позволить себя заколоть. А в том, чтобы подняться снова и дать сдачи. – Ее глаза сверкнули. – Ты упала. И что? Так и останешься хныкать над разбитыми коленками? Или отряхнешь юбки, поправишь прическу и пойдешь дальше? Не теряй надежду. Она одно из лучших оружий
Он медленно моргнул, безуспешно стараясь не пялиться на меня в ванне. У него не хватило совести даже покраснеть – он выглядел совершенно ошеломленным. Как будто никогда не видел тела без одежды. Наверное, только мертвых. Я была бы польщена его искренней реакцией, если бы не так сильно смутилась.
Я люблю тебя, Одри Роуз. Без подсказки я обняла его второй рукой. Теперь мои плечи полностью выглядывали из воды, и я была опасно близка к тому, чтобы показать еще больше, но мне было все равно. Крепко прижимавшееся ко мне тело Томаса было одновременно щитом и утешением. – Я люблю тебя, Томас. Мы поцеловались, и, клянусь, земля задрожала, а звезды загорелись ярче. Томас освободился из моих объятий, но лишь на мгновение, чтобы полностью одетым запрыгнуть в ванну и притянуть меня к себе на колени.
– Ты же говоришь, что тебе нравятся мужчины с большим… – Стоп. – Я подняла руку. – Умоляю. Здесь мой дядя. – Мозгом, – все равно закончил он, улыбнувшись, когда я покраснела. – Уодсворт, я действительно потрясен тем, какое направление принимают твои непристойные мысли. Мы на месте преступления, имей совесть.
Взросление подразумевает в том числе и умение освобождаться от прошлого. Ты никогда не сможешь идти вперед, если не сделаешь эти первые шаги. Сейчас нужно быть смелой, дочь. Идти в будущее означает доверять себе, даже если ты не видишь, что за поворотом. Пока ты уверена, что это то, чего ты хочешь, все будет хорошо.
