Его удержало вдруг возникшее чувство стыда. Это тоже было наследием детства — сознание долга, которое он сам добровольно доводил до крайности. Ему все казалось, что он мало делает для того, чтобы отработать свой хлеб. Это настолько укоренилось в нем, что, даже будучи в отпуске — что случалось далеко не каждый год, и пример тому нынешний, — он не переставал испытывать какое-то ощущение вины