К искусству во Франции всегда относились серьезно, что неудивительно, ведь территория этого государства уже с первобытных времен была сердцем европейской культуры. Красота, чувства, любовь, романтика, революционные настроения, победа, триумф — французские шедевры наполнены всеми красками жизни и в полной мере отражают многоликую историю страны. Из этого альбома вы узнаете о французском изобразительном искусстве, а также проследите его развитие на протяжении веков.
Пікірлер2
Дәйексөздер6
Картина Давида «Наполеон на перевале Сен-Бернар» (рис. 92) запечатлевает переход к помпезной эстетике Первой французской империи. Учитывая революционное прошлое Давида, кажется странным, с какой готовностью он стал придворным художником. Его рвение объясняет формулировка тех лет: Наполеона называли «императором революции», он олицетворял величие обновленной Франции. После 1815 года Давид был вынужден покинуть страну и до конца своих дней прожил в Брюсселе.
Внешняя пышность «Перевала Сен-Бернар» только оболочка продуманной геометрии и внятного смысла композиции. Она возводит в абсолют традиционную форму конного портрета. Давид противопоставляет неукротимую энергию лошади безупречному спокойствию императора. Так рассудок подчиняет себе страсти и их энергией прокладывает дорогу к новым победам. Наполеон на этой картине – одновременно герой и символ героизма, воодушевляющий на свершения.
Строгость, гордость и помпезность были первой реакцией на потрясения конца XVIII – начала XIX века. Постепенно нарастали другие тенденции. Они сулили французскому искусству фундаментальные изменения. «Портрет императрицы Жозефины» (рис. 93) работы Поля Прюдона являет грациозный образ погруженной в мысли женщины. Мягчайшие тени, подобные сфумато Леонардо да Винчи, отражают полумрак под сенью деревьев. Здесь речь идет о внутреннем мире человека, его переживаниях, которые раскрываются в уединении и, что важно, среди природы.
Внешняя пышность «Перевала Сен-Бернар» только оболочка продуманной геометрии и внятного смысла композиции. Она возводит в абсолют традиционную форму конного портрета. Давид противопоставляет неукротимую энергию лошади безупречному спокойствию императора. Так рассудок подчиняет себе страсти и их энергией прокладывает дорогу к новым победам. Наполеон на этой картине – одновременно герой и символ героизма, воодушевляющий на свершения.
Строгость, гордость и помпезность были первой реакцией на потрясения конца XVIII – начала XIX века. Постепенно нарастали другие тенденции. Они сулили французскому искусству фундаментальные изменения. «Портрет императрицы Жозефины» (рис. 93) работы Поля Прюдона являет грациозный образ погруженной в мысли женщины. Мягчайшие тени, подобные сфумато Леонардо да Винчи, отражают полумрак под сенью деревьев. Здесь речь идет о внутреннем мире человека, его переживаниях, которые раскрываются в уединении и, что важно, среди природы.
Архитектура ампира стала одним из многих заимствований, которые российская культура взяла из французской. Пик галломании в Российской империи пришелся на середину XVIII – начало XIX века. Даже после войны 1812 года французское влияние в языке, моде и искусстве было очень высоким, настолько прочно вошло оно в обиход русского дворянства XIX века, и во время Отечественной войны отношение к Наполеону было очень противоречивым, у многих его личность вызывала восхищение.
После коронации Бонапарта ампир приобретает новые черты: римские мотивы дополняются египетскими (в честь Египетского похода), классические постройки обильно декорируются различной воинской атрибутикой, возрождается римская традиция строительства триумфальных арок (рис. 91) и ростральных колонн. Подобные арки чуть позднее были построены и в России, ярчайший пример – это Нарвские триумфальные ворота.
