может удивить почему ее слова не навели на меня тоску ведь было ясно что твоя мамка не сомневалась что правительство меня убьет и ты никогда не узнаешь какой я был человек. Только это же никакого отношения к смерти не имело а как раз наоборот ты стала моим будущим с этой самой минуты ты была моей жизнью.
в вечер о котором речь он принес мне в подарок карандаш. В школе мы писали грифелями а к карандашу я раньше и не прикасался и совсем голову потерял от сладкого запаха сосны и графита
Преступник просил, чтобы его мать освободили из Мельбурнской тюрьмы, а его тело отдали для погребения в освященной земле. Ни та, ни другая просьба удовлетворены не были, и останки похоронили в пределах тюрьмы.
Но он был не Монитором, он был человеком из плоти, с раздробленной костью, в его сапоге хлюпала кровь. Пули Генри-Мартини ударяли в него, его кидало и трясло, голова дергалась вбок, стукаясь о шлем, но он не остановился.
В то время он знал, что снова увидит свою дочь. В то время он знал, что освободит свою мать. В то время он знал, что эти люди будут жить на своей земле без страха или заискиваний, но теперь мир превратился в вонючую трясину и хаос.
