Мы всегда с неослабевающим вниманием и огромным удовольствием слушаем блестящую речь предыдущего оратора. Когда вам казалось, что мы зевали, это мы просто, разинув рот, впивали его красноречие.
Мы проплакали целый день, — сказали себе англичане, — мы проплакали всю ночь. Пользы от этого было мало. Что ж, давайте опять взвалим себе на плечи бремя жизни"
Но, как я уже объяснил вначале, мой друг – человек ненормальный.
Мы знаем, что все это он сочиняет на ходу. Сочиняет потому, что рассчитывает доставить нам удовольствие. С другой стороны, он притворяется, что, как художник, он не может иначе. Но мы-то прекрасно знаем, что перестань мы бросать ему пенни в шапку, и тут же окажется, что он очень даже может иначе.
Мы притворяемся в самых серьезных делах. На войне солдаты каждой страны – всегда самые храбрые в мире. Солдаты враждебной страны всегда вероломны и коварны – вот почему они иногда побеждают.
Когда что-нибудь печальное происходит с очень важным лицом, окружающим его людям более мелкого масштаба просто больше жить не хочется. А принимая во внимание тот факт, что в этом мире значительных персон более чем достаточно, а также и то, что с ними все время что-нибудь случается, начинаешь удивляться, как это мир до сих пор не погиб.
Мы всегда с неослабевающим вниманием и огромным удовольствием слушаем блестящую речь предыдущего оратора. Когда вам казалось, что мы зевали, это мы просто, разинув рот, впивали его красноречие.
Существование всех слоев общества зиждется на том, что люди делают вид, будто все очаровательны, будто мы счастливы всех видеть; будто все счастливы видеть нас; будто все так хорошо сделали, что пришли; будто мы в отчаянии оттого, что им, право же, пора уходить.
шире должен быть у него пьедестал притворства.
Чем выше стоит человек на общественной лестнице, тем
