Оглавление

В мире много чувств, благодаря им мы думаем, что понимаем этот мир.

В мире много чувств, благодаря им мы думаем, что понимаем этот мир.

Спасибо моему мужу, он всегда меня слушал, особенно тогда, когда я переставала говорить.

Спасибо моей подруге, Емельяновой Надежде, за обложку, которую она создала для «Пушка».

Родиться мы можем лишь однажды Не выбрать ничего: ни мать, ни отца, ни место, ни себя.

И даже после рождения мы не принадлежим себе.

Слепые, голодные и немощные, пытаемся выжить в окружающем нас мире.

И даже пережив детство, мы не можем выбрать ничего.

Навыки, которые мы получили, нужны лишь для конкретного окружающего мира.

Где же мы?

ГЛАВА 1 Внутри

Сон — базовая потребность всех живых организмов. Однако у многих появляются с ним проблемы: сложно заснуть, еще сложнее проснуться. Также было и у Вероники — молодой девушки с рыжими волосами и крупными серыми глазами.

Она жила в маленьком городке под названием Мокко с самого рождения. Родителей давно не было в живых. Поэтому со всем ей приходилось справляться самой.

Каждый день начинался с автоматического включения телевизора на музыкальном канале. Всего несколько песен помогали ей проснуться в хорошем настроении. Вероника сразу же направлялась в ванную и приводила свой сонный вид в некое нормальное состояние: рисовала себе брови, ресницы и губы. Одевшись, она направлялась на кухню и наливала себе бобовый напиток в дорогу. Иногда Вероника выключала телевизор, но чаще уходила, оставив его включенным.

Перед выходом она накладывала еды в миску и касалась своими губами моей головы на прощание. Я ждал этого момента сколько себя помню. Это был знак, что я могу побыть один. Всегда есть такое ощущение, что ты можешь все, что угодно, пока хозяйки нет. И на стол залезть, и на шторе повисеть. Однако такая безграничная свобода быстро надоедала, и я отправлялся смотреть на по-настоящему свободных живых существ — птиц.

Они размахивали своими крыльями с такой силой, что я не мог оторвать взгляд от того, как они улетают куда-то за горизонт. Если бы у меня были такие лапы-крылья, я бы тоже жил на дереве: на самой макушке, чтобы видеть, куда эти птицы улетают.

Из своего окна я видел три дерева: мощных, высоких, но таких же привязанных к своей среде обитания, как и я. Только мы с ними остались здесь на всю зиму, пока птицы улетели куда-то в даль. Я все равно каждый день смотрел в окно, ожидая возвращения птиц. Наверное, деревья тоже надеялись, поэтому смогли выстоять.

И вот в один прекрасный день, как только снег растаял, превратившись в дорожную реку, две птицы прилетели в наш мир, сделав себе гнездо на одном из деревьев. Я наблюдал за каждым их шагом. Они всегда были вместе, искали лучшие ветки, чирикали о чем-то своем, сидя на проводах. А потом одна птичка перестала выходить из своего жилища. Все сидела в гнезде, а другая ее не бросала и приносила пищу.

Иногда я сравнивал их отношения с моими. Вероника уходила и приносила мне все необходимое. А я был заперт здесь без возможности выйти. Может, и птице не дают выпорхнуть из гнезда? Значит, и мне бы крылья не помогли.

Но через недели две моих наблюдений обе птицы улетели вместе. Не успев обрадоваться, я заметил трех маленьких птенчиков, которые теперь чирикали в гнезде.

Магия какая-то. Не было никого, а теперь — новые птицы. Я тоже так появился, благодаря такой магии? Наблюдая изо дня в день за новыми членами планеты, я хотел изучить в первую очередь себя. Пташки были такие маленькие, а птицы большие, что я вновь невольно сравнивал себя с Вероникой. Она хочет заменить мне мать? Но мать мне уже не нужна.

Я продолжал наблюдать за тем, как развивалась птичья семья, пока Вероники не было дома. А вечером она возвращалась, вся пропахшая едой, которую готовила весь день.

Сначала я очень по ней скучал, но довольно скоро начал понимать, зачем она это делала. Стоило лишь выучить ее человеческий язык. Мы, кошки, быстро учимся. Я многое понял про ее мир. Она была довольно одинокой молодой девушкой, работавшей в каком-то месте, где занималась приготовлением пищи. Готовка, оказывается, — неотъемлемая часть человеческой жизни. В какой-то момент я даже понял, что некоторые обработанные продукты не так уж и безвкусны, например, курочка или колбаса.

Часто вечером я ложился рядом с Вероникой, пока ее бессонница не проходила, и она говорила мне о вещах, которые ее беспокоят. В основном это были жалобы о работе: о ее молодом и красивом начальнике Борисе, в которого она была влюблена еще в школе, но он никогда ее не замечал. Наверное, ему были интересны совсем другие гены для продолжения рода. Такие, как у Вероникиной коллеги и подруги — Рады, но та, в свою очередь, была не настроена отвечать этому красавцу взаимностью. Вероника часто мне говорила, что совсем не понимает ее. Ей казалось, что нет никакой причины, по которой Рада отказывается от ухаживаний Бориса.

У меня же была своя размеренная, комфортная жизнь без бесконечных страданий. Я, как обычно, нежился с утра посреди кровати, пока Вероника умывалась, прихорашивалась и готовилась идти на работу. Однако сегодня она свернула со своего привычного алгоритма. Собравшись куда-то намного позже, она обратилась ко мне:

— Пушок, у меня сегодня день рождения, и я позвала гостей. Только не пугайся их, хорошо?

И даже не прикоснулась губами к моей голове. Значит, скоро вернется.

Надо отметить, только тогда я понял, что она с приветом. Она совершенно точно хотела получить мое согласие на то, чтобы на нашей территории появились другие. Мало того, она хотела видеть меня спокойным.

Однако как часто бывает день рождения? У меня вот еще не было его. К тому же, я не знал, как отношусь к ее гостям. Вероника никогда раньше никого не приводила в нашу обитель.

Я был слегка на взводе и даже не смог посмотреть за своим любимым гнездом. Нервное ощущение от слов Вероники съедало меня изнутри. Чтобы успокоиться, я выместил все свои эмоции на когтеточку и лишь после направился на подоконник.

«Поздно! — сокрушился я. — Они уже покормили своих птенцов».

Раздосадованный, я стал разглядывать облака, уплывающие куда-то за горизонт моего мира. Казалось, они бегут от меня куда-то в очень интересное место. И только мы с деревьями были вынуждены сидеть на месте, не зная, что там, за горизонтом. Глупо, конечно, но я завидовал и деревьям: они могли хотя бы видеть больше, к ним прилетали птицы, жили там. А где есть жизнь, там всегда появляется новая.

Иногда я представлял себе, что убегу из этого дома, чтобы только посмотреть, как живут другие. Пару раз мне даже удавалось высунуть нос за пределы входной двери, но меня сразу же хватали за хвост и затаскивали обратно в дом.

Вскоре Вероника вернулась с огромными пакетами. После этого она начала бегать, суетиться, искать что-то в коробках и украшать дом в перерывах между готовкой. А я забрался на свой любимый шкаф и вылизывался, чтобы моей дорогой хозяйке не было стыдно за меня.

Вдруг я услышал, как подъехала машина и остановилась возле нашего дома. Я посмотрел вниз и понял, что еще ничего не готово. О нет! Она будет в бешенстве!

Раздался звонок в дверь. Вероника посмотрела на часы, ахнула и побежала открывать. Вошла молодая девушка, сильно надушенная какими-то пачули. Я подошел слишком близко: меня заметили. Вероника жестом показала, куда ставить огромную коробку, перевязанную бантом, и сумку.

Беседы о том, как Рада добралась, мне были не очень интересны. А вот еда, которую они стали готовить, — очень даже.

Я направился за ними на кухню. Слюни сразу же стали выделяться от обилия человеческой еды. Я вспомнил, что Вероника меня не покормила, и в желудке совсем нечего переваривать. Как обычно подойдя к миске, я дернул ее к металлической ножке шкафа.

— Пушок, не время, — пробурчала Вероника, — я очень занята.

Пришлось дернуть миску еще раз: она совсем забыла про меня, что ли?

— Давай я его покормлю, — наконец-то сообразила Радочка, — где лежит его корм?

Я запрыгнул на столик и подошел к шкафчику с едой, Рада сразу поняла, где надо искать.

«Молодец девочка», — подумал я.

— Вон в том шкафу, на второй полке, — указала Вероника ножом в мою сторону, несколько опоздав.

— Да мы уже нашли, — рассмеялась Рада.

«Я ем! О святые львы, я наконец-то ем! Божественная еда, даже не убегает и заводится в этом мистическом шкафу».

Наевшись до отвала, я почувствовал, что устал. Сон стал единственным выходом из сложившейся ситуации, так что я отправился в спальню и запрыгнул на свой любимый уголок кровати. Там меня всегда ждал замечательный мир снов и спокойствия.

Не успев провалиться в мир грез, я услышал, как подъехала какая-то машина к нашему дому. Сразу за ней — еще одна. Выглянув из окошка, я увидел, что из первой вышел темноволосый мужчина. Он помог открыть дверь второй машины, из нее выскочила маленькая женщина.

Сначала я удивился, как такой крошечный человек мог приехать один, но затем из машины вышла женщина нормального размера, которую я сразу принял за мать маленькой, и все встало на свои места. Все трое направились к нашему дому.

Я наивно предположил, что могу переждать их присутствие в комнате, но, увы, мои планы рухнули. Маленькая девочка тут же нашла меня и, не раздумывая, схватила за грудную клетку своими крохотными руками, в которых я едва помещался. Она утащила меня в зал, где уже стоял накрытый стол.

— Как тебя зовут, котик? — спросила она меня своим тоненьким голоском.

— Это Пушок, — представила меня Вероника, — давай ты поиграешь с ним после того, как поешь.

«А давай ты поиграешь с кем-то еще?» — всем своим видом пытался донести я до маленькой девочки. Я, конечно, хотел чего-то интересного, но не этой девочки.

Ее маме вроде я не понравился, потому что она назвала меня Гадиславом, будто сама превращает еду в золотые слитки.

Казалось, все они говорили обо мне только плохие вещи, а Вероника сидела и улыбалась. Я был сконфужен и разбит. Взяв себя в лапы, я стал искать способ освободиться.

— Борис, убери свои руки от меня! — прошипела девушка, одергивая его от себя.

Так-так-так, вот кто такой Борис. Наконец-то я могу узнать его получше. Взглянув на девочку, я понял, что она отвлеклась, и можно попробовать выскочить из ее ослабевшего хвата.

Так я и сделал. Освободившись, быстро запрыгнул под стол и стал изучать Бориса. Он был весьма возбужденный, надушенный и вылизанный. То и дело склонялся к Раде, которая в свою очередь тоже была весьма возбужденной, но ее выдавал только запах, ничего более.

Я запрыгнул на подоконник, чтобы продолжить свои наблюдения и контролировать происходящее на этой «умопомрачительной» вечеринке.

Мать девочки (оказалось, ее зовут Мира) все болтала об их общей с Вероникой и Радой подруге. Она говорила, что та стала успешной актрисой и снимается сейчас в каком-то сериале.

Бла-бла-бла… Просто поразительно — некоторые всерьез считают, что окружающим интересна личная жизнь других. Нечего держать в своей жизни мусорные отношения, которые оказываются не такими и нужными. Все это я уже не раз видел в телевизоре, который стоит в спальне. Нам с Вероникой и вдвоем хорошо, без всяких многосерийных…

— У меня тоже есть подруга, которая общается со мной только когда мы в школе, а потом мы будто совсем не дружим, — с грустью произнесла девочка, — я ей звоню и хочу встретиться, но она говорит, что не может, у нее постоянные дополнительные занятия: то по флейте, то по фортепиано.

— Зато ты с Анютой дружишь и постоянно играешь с ней во дворе, — напомнила ей мама.

— Я не люблю Аню, она меня совсем не понимает.

— Может, тебе тогда поискать новых друзей? — с недовольством сказала Мира.

Неловкое молчание возникло на пару секунд. Я заметил, как Вероника переглянулась с Радой.

— Может, потанцуем? — предложил Борис. — Давайте я поставлю музыку. Кто любит «дьявольских спутниц»?

Все покинули стол и стали двигаться в конвульсиях. Никогда этого не понимал. Вероника тоже так иногда делала, думал, она болеет, а это танец!

Я и сам не заметил, как эта малявка решила, что я должен быть ее кавалером на сегодня. Схватила меня за передние лапы и заставляла передвигаться в такт с музыкой. О мой Лев, почему у нее нет зубов? Я люблю кошечек, милых кисок с зубками! «Нет, нет, нет, хватит», — повторял я снова и снова, а они все показывали мне свои зубы, в какой-то момент я не выдержал: зарычал, как ненормальный. Девочка испугалась и отпустила меня, я выбежал в коридор. Вероника наконец-то вступилась за меня и сказала им оставить меня в покое.

Я отдышался и начал приводить себя в порядок. В какой-то момент стало понятно, что мне нужно отложить некоторые лишние компоненты, собравшиеся в моем организме. Оглянувшись, я увидел кучу обуви, и это привело меня к одной мстительной мысли…

О нет, Борис, ты не вовремя.

— Пушо-о-о-ок! — он заорал, как ненормальный. — Кошак безмозглый!

Его лицо сложилось в страшную гримасу. Мне показалось, он вот-вот разорвет меня на части. Не раздумывая, я рванул на кухню. Повезло — окно было открыто! Один прыжок — и я уже летел навстречу приключениям.

ГЛАВА 2 Снаружи

«Я свободен! — мелькнуло в голове. — Бежим, бежим!»

Во мне сразу же вырвалась наружу та часть, которая хотела убежать из этой статичной картины мира. Она была настолько задушена комфортной жизнью, что я не подозревал, что она во мне есть.

Однако радоваться ей пришлось не долго: когда я оказался снаружи своего жилища, все оказалось таким странным. Мои лапы столкнулись с мягкой землей, в которую я будто проваливался когтями. Какая-то муха пролетела прямо перед моим глазом. Мои когти оказались в липкой земле, и я их спрятал, это дало возможность успокоиться и взять себя в лапы.

Обернувшись, я увидел деревянный дом с маленькими окнами, в которых терялся свет. Изнутри же они открывали целый мир, мир грязного мягкого пола, приятного ветра и зеленой травы.

Я увидел, как люди с жуткими лицами шли в этот мир, чтобы наказать меня за отходы, которые я не донес до нужного им места, и рванул вперед, в обнимку с ветром. Все порхало, летало и цвело яркими красками; и даже я будто бы распустился как бутон белой розы… А может, как батон?

К сожалению, ветром я наслаждался очень непродолжительное время. Вскоре и бег стал невыносим. Я слишком мало нагружал свои мышцы, живя в прекрасном замке, но ничего, наступило время перемен, новый год, так сказать, теперь я стану королем этих земель. О мой Лев, как же тяжело быть нормальным после жизни с этими человекообразными.

Продолжая движение, насколько было сил, я увидел прекрасное место для дневного сна. Упав на траву, я пропал…

Очнулся уже в своем любимом уголке постели. Вероника гладила меня по моей грязной шевелюре и мурлыкала нашу песню. В доме больше никого не было: только я и моя дорогая двуногая. Что еще нужно коту для счастья? Только сочная белковая ароматная еда из шкафчика на кухне. Я побежал к своей мисочке, которая ждала меня на своем месте, и сразу же дернул ее, чтобы мы вновь объединились в этом важном деле употребления пищи.

«О, да! Я ем, о святые львы! Спасибо вам за все, за вашу доброту к моей мурчащей сущности», — думал я, жадно поглощая корм из своей миски. Дождавшись, пока я доем, Вероника взяла меня на ручки и обняла, как она всегда любила это делать. «Сегодня я даже не против, милая. Спасибо, что ты выбрала меня, а не этих ненормальных проходимцев. Теперь мы всегда будем вместе. Только ты и я».

Что-то капнуло на мою шерсть. Опять. Задело ус. Что происходит? Не понимаю. Я посмотрел наверх, но вместо Вероники там ждало меня пасмурное небо, под которым я уснул. Мои веки потяжелели, но я продолжал смотреть на изменчивые облака, даже после того, как капли воды стали прилетать в мои глаза, прямо в мое хрустальное сердце.

Я никогда не был на улице, не валялся на траве, не попадал под дождь и не думал, где мне взять еды. Но вот мы с моим пустым желудком лежим и прикидываем варианты. Один из них — вернуться домой, но это исключено: я потомок Льва, царя зверей, я не могу опуститься до такого. Второй вариант — поймать добычу. Учитывая погоду, найти кого-то будет проблематично, так что этот вариант подождет. Можно еще попросить у людей. Может, кто-то сжалится надо мной и даст кусочек аппетитной курочки? Была надежда, что кто-то меня точно покормит.

Я встал и понял, что никаких людей-то рядом нет. Куда все запропастились? Вокруг не было ни домов, ни машин, только трава, поливаемая небом. А в телевизоре всегда было много людей на улице. Промелькнула мысль, что это очередной сон, и я стал трясти головой, чтобы проснуться, но удалось лишь ненадолго избавиться от этой противной воды, которая прилизывала всю мою шерсть.

Взгляд упал на деревья вдалеке, и я решил, что заберусь на самое высокое и посмотрю, где можно достать еды. Быстро добравшись до него, я прыгнул и вцепился в кору своими когтями.

«А что дальше? Какую лапу переместить?» — думал я, смотря на правую верхнюю. Отпустив пару пальцев, я понял, что что-то делаю не так, и спрыгнул с дерева. Посмотрев на него, я завис в неопределенности: «Что мне сказать своему Льву? Что я окончательно превратился в синантропа?»

Вдруг я услышал что-то съестное. Вглядываясь в листву, увидел ее: милая пташка смотрела на меня, наши взгляды пересеклись, и я стал думать, как бы все-таки запрыгнуть на дерево. Обойдя его медленно и немного подумав, я понял, что забираться надо на ту часть кроны, что идет под углом, а если такой нет, то нужно прыгать.

После пары неудачных попыток мне все-таки удалось забраться на самую низкую ветку, и я посмотрел на птицу, она все так же смотрела на меня. Интересно, о чем она думала? Смеялась над моими жалкими попытками забраться на дерево? Или она не на меня смотрит?

«Ай, не отвлекайся, неумеха!» — подумал я и начал продвигаться по ветке до места запланированного прыжка. Всего лишь пара минут тренировки, и я уже стал полноправным котом: прыжок, карабканье, еще прыжок — и ветка не выдержала мою запасливую форму. Но я же кот, поэтому вовсе не растерялся, прыгнул на соседнее дерево, что, конечно, нарушило весь мой план, и я опять взглянул на свою цель. Вот теперь она точно смотрела на меня. Мне стало как-то неуютно, и я инстинктивно сделал вид, что взобрался сюда отдохнуть.

У меня появился новый план. Я сделаю вид, что сплю, и дождусь удобного момента. Не многие знают, но кошки умеют дремать. Мы будто спим, но на самом деле готовы напасть на любого за миллисекунду, мы чувствуем усами вибрации, которые посылают другие. Сейчас я только сконцентрируюсь, чтобы настроиться на волну птицы, и буду следить за ней своими усами и бровями.

В этот момент я так отчетливо представлял свою добычу, как настоящий представитель кошачьих: потомок саблезубых тигров, брат сервала и самого Льва! Я очень хорош в своем теле, умею принять любую форму, прыгать на большие расстояния, я так много тренировался для этого дня, когда наконец покину свою миску! Мисочку мою… Ох, сейчас бы еды из шкафа и пузяных поглаживаний.

Должен признать, в первую очередь перед самим собой: я понятия не имею, где эта проклятая птица. Ладно, откроем глаза.

Никакой птицы в этом мире уже не оказалось. Кажется, стоит поискать еду в другом месте. Мой взгляд упал на городские лабиринты вдалеке. Я обрадовался и отправился бродить по улицам, оставив нетронутую человеком природу профессионалам. Вскоре мой нюх подсказал мне наличие еды в жестяном контейнере, куда я благополучно запрыгнул.

Оставим мысли про вонь, исходящую из него, все-таки что-то свежее здесь я отчетливо унюхал. Это был знакомый запах курицы, да, вот же она! Божественные крылышки, которыми со мной делилась Вероника. Только здесь были лишь кости, которые кто-то уже успел погрызть. Ну ничего, голодному коту любая часть курицы в радость. Закончив помойную трапезу, я оглянулся и понял, что адская смесь мусора мешала сосредоточиться. Нужно было срочно вылезти.

На поверхности я увидел черную большую собаку, которую вели на цепи неподалеку. Я сразу же приготовился прыгать обратно в мусорный бак. К моему удивлению, собака глянула на меня, даже не зарычав. Какая-то неправильная собака, а может, это я неправильный кот, а он все видит и чувствует.

Недавний сон прервал дождь, а могла и бешеная собака или змея. Поэтому я решил найти защищенное место для ночлега. Уютной подушки Вероники мне не видать. Так что моя цель на сегодня — выжить во сне.

Спрыгнув на асфальт, я неспешно побрел по улице, присматривая себе что-нибудь подходящее. Мой глаз зацепился за маленький одинокий домик, будто зовущий взобраться на него по аккуратно сложенным коробкам возле стены и пожарной лестнице. Пара прыжков, и я уже на месте, которое точно защищено от собак.

Отсюда открывался замечательный вид на улицу. Одно здание было разноцветнее другого: напротив полуразрушенный двухэтажный дом с двумя абсолютно разными крышами. Одна его половина была настолько проржавевшей, что хорошо гармонировала с оранжевым цветом первого этажа, а другую часть, видимо, заменили настолько давно, что она успела раскрошиться и не вселяла чувство устойчивости.

Я посмотрел вниз и увидел компанию из трех парней, направляющихся за этот дом в серое царство, где даже первый этаж никто не красит. Определенно люди тоже много страдают ради того, чтобы спать безмятежно. Коробочный мир отпугивает большинство хищников, но не бактерий. Надо мне заняться гигиеной…

Проснулся я от птичьего чириканья прямо надо мной. Воробей хотел разбудить меня или проклял весь кошачий род? И как они не глохнут, беря такие высокие ноты? То чирикают, то каркают, раздражая всех вокруг.

Я посмотрел на землю вокруг меня: на улице была странная погода. Люди уже вовсю ходили туда-сюда. Одни были в куртках, другие в свитерах, а вот и светловолосая барышня в короткой юбке и с голыми руками. Она меня повеселила — такая яркая и беспечная. Я решил проследить за ней и перебрался на другую сторону улицы. Сначала она зашла в какое-то здание, а после встала у машины, забросив в нее свои вещи.

Замечательный вкус кипяченых бобов пленил меня в одночасье. Я забыл, кто я и где я, и из меня непроизвольно вырвалось: «Мяу!»

Девушка посмотрела на меня и отпила из своей чашки. Мне показалось, что она подумала, будто я умоляю дать мне немного еды, так что мне стало неловко, и я поспешил прочь от нее. Ни один Лев не станет унижаться за еду. Ты можешь бродить по самому дну мусорного бака, но не просить, нет. Моя гордая пушистая морда увела меня голодным с улицы, на которой было полно возможностей подкрепиться хоть чем-то. Кажется, моя свободолюбивая часть знала, что, вернувшись, ей придется погибнуть во мне, так и не познав жизни. Отправиться назад нельзя. Я уже не могу. С таким же успехом я мог остаться на месте и жить, как деревья за моим окном: не двигаясь никуда.

Походив по городу еще пару часов, я понял, что устал думать, искать, идти. Так дальше не могло продолжаться, придется приползти к Веронике и умолять выгнать этого Бориса. Я направился в сторону своего… дома? Нет, мне там жизни не было. Столько всего может измениться за один день, один поступок, один ботинок…

Я обернулся на путь, который меня ждет, если сейчас не ходить позорить свои усы. Где-то вдалеке среди полей виднелось какое-то большое серое здание, гармонично вписываясь в голубое небо.

«Стоит попробовать сходить туда», — предложил я самому себе и поспешил к нему, забыв обо всем на свете.

Путь был неблизкий, но я очень не хотел видеть Бориса и эту маленькую беззубую женщину. Приближаясь к зданию, я все спрашивал себя: «Еле выбравшись из одного дома, зачем сам иду в другой?»

Когда я подошел к зданию, уже стемнело. Я почувствовал животный запах, но не смог определить, что это — кошка, собака, птица? Взглянул на потемневшее небо и загадал желание, вздохнул и решил запрыгнуть в маленькое окно у входа.

ГЛАВА 3 Куда приводит беспомощность

«А вдруг я оттуда не выберусь?» — вертелось у меня в голове, но отступать было поздно, так что я продолжал свой путь к открытой форточке, которую успел заприметить.

Запрыгнув в неизвестность, я быстро понял, что приземлюсь сейчас на морду огромного пса. Я попытался изменить траекторию своего прыжка, но с ужасом понимал неизбежность. Казалось, в одно лишь мгновение это мирно сопящее чудовище решит перекусить мне шею.

Собака к своему, да и моему, счастью успела среагировать и отскочила от неожиданности. Справа от меня спало еще одно существо — мужчина, занявший все пространство на кресле, создавал своим храпом специфическое музыкальное сопровождение. Оно тут же сменилось на рев бешеного пса. Я нырнул под кресло, чтобы спрятаться и хоть немного успокоить ритм своего сердца, который мешал думать.

И вдруг нога зашевелилась. Чуть не наступив на мой хвост, она отодвинулась от меня.

— Да что ты разоралась, проклятая шавка, — пробурчал мужчина. — Дай уже поспать, — сказал он сонным голосом и, кажется, закрыл форточку.

Ну все, теперь мне некуда идти, даже если на собаку упадет рояль.

Время, наверное, шло, но только в моей голове. А что, если этот человек обнаружит меня и бросит волчаре?

Никто не может понять, почему мы так не любим собак, но ведь это так очевидно: они хотят только одного — убить нас, распотрошить, сломать нам шеи, разгрызть наши кости. О мой Лев, так страшно, что я сейчас умру и без клыков этой псины.

«Так, возьми себя в лапы, нельзя сдаваться, — повторял я про себя и пытался сообразить, как мне выжить: — Как?»

Псина продолжала рычать и лаять. Не знаю, что она там кричала, но вдруг перед моими усами возникла человеческая голова, видимо, искала причину такой собачьей агрессии. Мужчина посмотрел на меня, я на него. Мы застыли, смотря друг другу прямо в глаза. Я почувствовал, что надо что-то делать.

— Мяу, — произнес я единственное, что умею.

Он взял меня за лапу и вытащил из-под кресла, а затем из-под стола.

— Смотри-ка, кто к нам запрыгнул, — поделился он с собакой, будто она не была в курсе, — сиди здесь, а то ты смущаешь нашего гостя, — продолжил он и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Мы оказались в длинном коридоре. Лампочки на потолке сияли так ярко, что слепили глаза. Я не видел ничего: ни окон, ни дверей. Он нес меня куда-то в уходящую даль, поглаживая мою макушку. Бежать? Нет смысла, нет ни единого способа спрятаться от него. Из плюсов — отсутствие собаки, что не могло не радовать. Мое сердце перестало стучать так бешено, но мысленного спокойствия я добиться не мог, слишком сильно испугался. Моя жизнь в безопасности? Было бы неплохо, но когда наша жизнь в безопасности?

Смерть — единственное спокойное состояние, к которому мы можем прийти. Иногда кажется, что именно к ней мы и стремимся — к освобождению нашего разума от физических оков. Кто-то считает, что мы перестанем существовать, но как можно потерять то, что мы в себе несем? Я верю, что как раз этого и боится наше тело — потерять нас. Остаться бессмысленной едой, что сама не может есть. Оно растит нас, развивает, предлагает изменить существующий мир, а мы хотим совсем не этого. Мы мечтаем быть свободными.

Если бы я умер в той будке, никто бы не печалился, даже я. И тоже бы шел по коридору со Смертью на его могучих руках.

Вскоре перед нами предстала дверь, в которую постучался мой новый знакомый. Мой страх ушел, его место занял интерес. Что меня ждет там за дверью? Я принюхался, но недавно покрашенный коридор перебивал все на своем пути.

Открылась дверь. Молодая девушка в белом халате улыбнулась и протянула свои руки ко мне.

— Какой милый котик! — воскликнула она и забрала у незнакомца. — Откуда он у вас?

— Да вот, запрыгнул к нам с Гариком. Я подумал, что он может вам пригодиться, — он пытался посмотреть за спину молодой девушке. — Как продвигаются у вас эксперименты?

Что?

— Активно и весьма успешно, — ответила девушка и приподняла меня, чтобы потискать.

Какие еще эксперименты? Куда я… Животный запах страха. Надо бежать! Я хотел выскочить из ее рук, но девушка удержала меня:

— Котик, успокойся, все будет хорошо, — проговорила она, а затем попрощалась с мужчиной. — Нам пора, — произнесла девушка и закрыла дверь за ним.

Развернувшись, она усадила меня в пустую клетку и закрыла ее, чтобы я не посмел сбежать.

Не знаю, что такое эти ваши эксперименты, но явно не мой любимый влажный корм. Страх окутал меня. Я боялся всего. Боялся, что клетку откроют, боялся, что ее не откроют. Боялся, что пути наружу просто нет.

Я потерял счет времени. Из решетчатого мира было мало что видно. Позади меня была дверь, из которой я пришел сюда. Но за все время она не открылась ни разу. Клетка на противоположной стороне от моей пустовала. А рядом находились только стол и стул без человека.

Вся эта пустота и безысходность заставили мой организм впасть в вечно сонное состояние. Но вот шаги девушки в белом халате вернули меня в реальность. Она посадила ко мне соседей: сразу трех черных кошек. Я так понял, это была мама с двумя котятами. Кошка приобняла детей, чтобы подарить им свою любовь.

Я смотрел и любовался. Впервые я был рад такому далекому теплу, которое мог чувствовать кто-то другой, а не я.

Девушка, которая все это время, оказывается, продолжала стоять рядом с нами, открыла мою дверцу и взяла меня на руки. Она понесла меня на стол, в нем было отверстие, из которого пахло чем-то очень вкусным, какая-то разновидность корма из ящика, и еще был запах свежести, свободы.

«Вот так просто? Мне удалось сбежать?» — думал я, перебирая лапами. В некоторых местах шло разделение, я выбирал путь снова и снова, пытаясь найти источник запаха, который тянул все дальше от этих ужасных клеток и девушки в халате.

Пройдя еще пару поворотов, я нашел еду из шкафчика и, принюхавшись, стал жадно ее поглощать.

— Пять двадцать семь, — услышал я откуда-то со стороны голос той самой девушки в халате.

Дальше есть не хотелось. Это эксперимент, не иначе. Я стал вертеть усами и головой, но ничего не мог обнаружить. Голос был так близко, почему же я не мог увидеть его источник?

— Доставай его, — продолжала девушка.

— Кс-кс-кс, — позвал меня кто-то, и открылась крышка сверху.

Я бы выпрыгнул без проблем, будь у меня данная информация раньше, а не сейчас, когда меня уже схватили чьи-то мужские руки.

— Давай его к экспериментальной группе. Хороший кот, — сказала девушка.

Меня запихнули в клетку и потащили куда-то. Этот мужчина был еще ужаснее Бориса, хоть я ему в тапки не откладывал ничего. И вновь я вспомнил, почему оказался здесь.

Смерть уже не казалась такой страшной. Одна неизвестность или другая. Какая уже разница? А умереть мне точно суждено, как и любому родившемуся существу.

Оказавшись перед закрытой дверью, мы остановились, мужчина поковырял чем-то в двери и открыл ее. Мы зашли в соседнюю комнату. Выход за нами захлопнулся с грохотом, который рассеивал мои последние надежды на освобождение. Как оказалось, они все еще таились в моем мозге.

Так я покинул пустую комнату и перешел в заполненную. Запах в комнате стоял отвратительный, будто большое множество животных решили пометить одну комнату. А может, мы очутились в месте, куда девается весь мой наполнитель из лотка?

Я оказался на столе в переноске. Бесконечные клетки предстали перед моим взором, а в них сидели разнообразные животные. Кто-то спал, а кто-то точил когти. Я заметил, как коричневая собака с черными полосками на голове и теле разглядывала меня с интересом, будто я — телевизор, который ей включили, и она может понежиться и посмотреть на чужие страдания.

«Что это?» — вертелось в моей голове.

Я понимал: как только откроется переноска, наступит мой последний шанс не оказаться в одной из этих клеток, и нужно бежать. Неважно куда. Кто-то откроет дверь, кто-то выйдет отсюда, люди здесь не живут: тут нет кроватей, нет плиты и сковородок, комнатных растений — ничего для нормальной жизни, по мнению людей, да и любых других животных.

— Подожди, сейчас положу тебя на место, — сказал мужчина. — Давай посмотрим, куда тебя посадить, — продолжал он, оставив клетку со мной на белой плитке комнаты.

Послышался скрип дверцы, отдаваясь эхом в моем сердце: вот и пришла новая клетчатая жизнь. Положив мою переноску внутрь клетки, он стал манить меня миской, но мне было совсем не до еды. Грусть охватила все мое существование, сковав мысли и мышцы. Люди не замечают, как животные улыбаются, уж тем более, как грустят. Кажется, еще немного, и скупая слеза скатится по моим опущенным усам.

За мной захлопнулась дверца клетки, и я лег на подстилку в ней, не имея больше ни сил, ни возможности сделать что-то еще. Вот и пришел конец моим путешествиям, и на экране моей жизни появились титры под музыку из рычащих и лающих собак, измученных «мяу», писка котят.

Я спал много часов, не обращая внимания на мир вокруг. Никто больше не открывал мою клетку, как будто меня совсем нет. Не было и еды, так что следовало что-то придумать, но что тут придумаешь? Мяукать в надежде, что мне дадут пищу? Зачем? Чтобы были силы лежать в этой клетке дольше? Я потерял какой-либо смысл делать что-то, да и жить в общем. Это мир людей. Все больше законов природы они подчиняют себе. Скоро совсем не останется места для других живых организмов. Будут лишь роботы, которые станут помогать людям держать наш мир под их контролем.

Это поистине удивительно, что малая часть времени, которую им удается прожить в этом мире, так сильно меняет все происходящее. Все мы приходим в этот мир ненадолго. Не зная ни откуда пришли, ни куда мы попадем, а законы мира считались раньше неподвластными, но люди это изменили. Нет больше никаких львов, тигров, есть только мы, и то ненадолго.

Иногда я прислушивался к кошачьему плачу, который заставлял отстраняться от моих дум. Они все одинаковые: душераздирающие, отчаянные, все о помощи… Но никто не помогает, люди иногда заходят, забирают кого-то, и все. Уводили они в другую дверь, не в ту, из которой мы пришли. Я надеялся, что там свобода, но больше шансов, что там смерть, но не одно и то же ли это? Я не знаю.

Немного успокоившись, я стал различать животных. По правую сторону от меня сидел маленький пес с коричневой мордой и белым телом. Я понял, что еда, которой меня заманили, пропала из-за него. Он, видимо, пододвинул мою миску к себе, пока я отстранился от окружающего мира. Сейчас же, сладко сопя, он переваривал мою порцию корма. «Сытая собака — счастливая собака», — подумал я и немного позавидовал его беззаботному виду.

Напротив его клетки тоже кто-то был, но я не мог разглядеть. Наверное, кто-то очень маленький, забившийся в самый угол. Я посмотрел на клетку слева от себя: в ней сидела еще одна кошка: коричневая с пятнами и довольно крупная. Заметив мое любопытство, она лишь безразлично повернулась ко мне спиной и закуталась калачиком.

Девушка в белом халате прошла мимо нас и открыла клетку, которую я не видел. Комната зашумела. Все собаки стали лаять, включая моего соседа. Я подумал, в клетке была собака. И не ошибся: вскоре мимо нас проехала большая переноска с черным псом. Он без устали надрывал горло, но безуспешно. Девушка была непоколебима, чуть ли не пританцовывая, она везла его к двери вдали.

Вскоре они скрылись за ней. Лай прекратился. Я все думал, что эта собака бы не перестала лаять, но не слышал абсолютно ничего. Девушка понесла пустую переноску обратно на место. И к ней обратился мужчина:

— Что, Рэм нас покинул?

— Да, наконец-то. В следующий раз ты отвезешь крупное животное, — ответила она.

— Все было по жребию, Сима. По жребию, — лукаво произнес мужчина.

— Наоми за тобой.

— Ну ты сравнила: гепард и собака! — завопил мужчина, и они удалились в неизвестное мне место.

«Так она гепард», — понял я наконец и еще раз посмотрел на свою соседку. Только теперь я увидел, что ее клетка в несколько раз больше наших. Конечно, гепард — большая кошка. Не лев, конечно, но все же.

Я стал разглядывать ее пятна, пока она демонстративно избегала со мной контакта. Вскоре мои глаза потяжелели и мне пришлось поспать.

Проснувшись, я увидел, что напротив меня снова заселили черную троицу. У мамы были зеленые глаза, а у ее котят бешеные от испуга.

Откуда-то сверху посыпался корм. Думаю, он должен был сразу попадать мне в миску, но из-за моего прожорливого соседа некоторая часть отскакивала от края миски и летела в разные стороны.

Встреча с гепардом подняла мне настроение. Теперь я видел больше. Мое любопытство снова заставляло меня хотеть жить, наблюдать, изучать. Мои глаза не могли насытиться: какая же она прекрасная. Гепард нехотя поела и улеглась дальше спать.

Я же с удовольствием поел то, что упало мимо моей миски. Остаток съела коричневая морда, и только потом она направилась к своей порции.

Некоторое время я прожил так: люди забирали кого-то в дальнюю дверь, собаки лаяли, я любовался гепардом, пес-сосед подъедал мой корм, а кошка напротив пыталась взрастить своих котят. Однако такая зыбкая стабильность просуществовала недолго. Девушка в белом халате остановилась возле моей клетки. Мое сердце будто не могло решить: остановиться или биться насмерть.

Когда она открыла клетку с черной кошкой, я на мгновение обрадовался. Пока не услышал этих двух маленьких крох, у которых забирали самое дорогое, буквально весь мир, их мать. Они мяукали и цеплялись крохотными когтями за решетку, пытаясь остановить трагедию. Теперь уже я в ужасе вскочил, как это делали собаки, и стал рычать что было сил. Мой сосед и все собаки тоже сокрушались с нами.

Я никак не мог понять, что это за люди такие? Ни один звук их не пронял, не остановил, не смог заставить вернуть детям мать. Перед тем как скрыться из нашего поля зрения, черная кошка посмотрела мне прямо в глаза, и я все понял: она просила меня позаботиться о своих детях. Но что я мог сделать?

Пока я размышлял об этом, открылась и моя клетка. Кажется, настало время узнать, куда увозят всех животных. Парень затащил меня в переноску, которая пахла отчаянием черной кошки, и понес в неизвестность.

Свет от открывшейся двери ослепил меня, мы прошли по коридору и зашли в такую же светлую комнату. Там находилось два человека в одинаковых одеждах белого цвета. Меня поставили на стол, и один из людей надел на меня маску, она плотно прилегла к моей морде. Мог ли я что-то сделать? Мои лапы держал мужчина. Безысходность поглотила все мое существо. И я провалился в сон, не зная, смогу ли еще раз проснуться.

ГЛАВА 4 Сообщество МБЧ

Я очнулся.

«Где это я? Почему я еще жив? Здоров? Голова побаливает…» Я был в каком-то странном месте. Стол, на котором я лежал, был недавно протерт пахучим веществом.

— Лапа затекла. А-а-а… Как больно! Открытое окно? Пора делать лапы. Сейчас только отойду от этого состояния. Надо взбодриться.

Я оперся на все свои лапы, встал в стойку и потряс головой. Это немного помогло.

Перепрыгнув на другой стол, я направился прямиком к открытому окну. А это что такое белое там? Я принюхался, пытаясь уловить запах. Странно, ничем не пахнет.

Но делать было нечего, и я выскочил на улицу. Мои лапы соприкоснулись с чем-то белым и пушистым.

— Это замерзшая вода? Снег! Такой рыхлый. Странно, но терпимо.