автордың кітабынан сөз тіркестері  Пять недель на воздушном шаре

Жюль Верн

почести и слава мимолетны и не надо ими слишком увлекаться.

не стремясь сам командовать другими, он не желал никому подчиняться.

Доктор Фергюссон сделал доклад о своей воздушной экспедиции в Лондонском географическом обществе; медаль за самое замечательное исследование в 1862 году была присуждена доктору Фергюссону и обоим его спутникам.

Экспедиция доктора Фергюссона, во-первых, подтвердила самым точным образом все факты, установленные его предшественниками — Бартом, Бёртоном, Спиком и другими, все съемки, сделанные ими. Экспедиции же, недавно предпринятые Спиком и Грантом, Хейглином и Мунцингером к истокам. Нила и в Центральную Африку, вскоре дадут нам возможность проверять открытия, сделанные самим доктором Фергюссоном на огромном пространстве Африканского континента между четырнадцатым и тридцать третьим градусами восточной долготы.

Из Сен-Луи отходил английский фрегат, который и взял на борт путешественников. Они высадились в Портсмуте 25 июня, а на следующий день были в Лондоне.

— Этим бандитам не доскакать до нас раньше чем через час, — начал Фергюссон, — нам нельзя терять ни минуты. Соберите как можно больше сухой травы, — мне ее понадобится по крайней мере фунтов сто.

— Зачем она тебе? — поинтересовался Кеннеди.

— Раз у меня нет газа, — что ж, я перелечу через реку при помощи нагретого воздуха!

— Ах, Самуэль, ты поистине великий человек! — воскликнул Кеннеди.

— Успокойся, Джо, — сказал доктор. — Мы покинем нашу «Викторию» только в самом крайнем случае, если уж иначе нельзя будет. Она нам будет служить до полного истощения своих сил. Хорошо, если бы этих сил хватило ей еще на сутки.

— Да, силы ее истощаются, — сказал Джо. — Она худеет и, можно сказать, испускает дух. Бедная «Виктория»!

— Бедная «Виктория»! — воскликнул Джо. — Я привязался к ней, как моряк привязывается к своему кораблю. Признаться, мне нелегко будет с ней расстаться. Конечно, она уж далеко не та, что была, когда мы вылетели из Занзибара, но и хулить ее все-таки не следует: ведь она оказала нам немалые услуги, и бросить ее будет жалко.

Вскоре показалась гора Бажеле, к склонам которой прилепились, словно дети к груди матери, целых восемнадцать селений, — великолепное зрелище для глаз, которое можно было охватить в целом. В лощинах зеленели поля риса и земляного ореха.

Действительно, изнурительная жажда пустыни, находящейся все время перед глазами, действовала самым подавляющим образом. Взору совершенно не на чем было остановиться: не только холмика, но даже камня не было видно кругом. Эти безбрежные, ровные пески вызывали отвращение и доводили до болезненного состояния, носящего название «болезнь пустыни». Невозмутимая голубизна неба и желтизна бесконечных песков в конце кондов наводили ужас. Казалось, сам знойный воздух дрожит над раскаленной добела печью. Эта спокойная беспредельность приводила в отчаяние, уже не верилось, что она может смениться чем-либо другим: ведь беспредельность сродни вечности.

— Ах, ветра бы нам, ветра! — воскликнул Джо. — Пусть бы он донес нас до ручейка, до колодца: нам больше ничего и не надо!