Каждая жизнь — множество дней, чередой один за другим. Мы бредем сквозь самих себя, встречая разбойников, призраков, стариков, юношей, жен, вдов, братьев по духу, но всякий раз встречая самих себя1
Ее малыш, которому не исполнилось и двух лет, с тех пор как появился на свет, стал для нее единственной причиной жить. Так могла бы сказать любая мать, но у Виолы все было иначе. Если бы не родился Элиа, она позволила бы себе умереть.
