— Все мы исполняем музыку, милая Пешеходная Зебра! И на всём белом свете нет никого, кто не исполнял бы какую-нибудь музыку... каждому из нас это дано судьбой: исполнять ту или иную музыку. Да только вот даже и свою собственную музыку не всем дано услышать.
Два зонтика познакомились в липовой аллее.
Правда, вопреки обещаниям Фантика, никто с земли не кричал «почёт и уважение» — зато на следующий день, на радость Фантику, везде только и было разговоров, что о неопознанной летающей конфете — в синей обёртке со звёздами!
Только Совершенно Бесстрашное Письмо летело себе как летело и даже не заметило, что Большая Метель его заметает: у него действительно не было времени смотреть по сторонам.
— Вы что же, не видите, Совершенно Бесстрашное Письмо, что я заметаю Вас?! — надрывалась Большая Метель.
— Не вижу! — давясь снегом, откликалось Совершенно Бесстрашное Письмо. — Говорю же: я лечу по назначению и не отвлекаюсь.
Впрочем, я не про конфеты рассказывать собрался, а про фантики. Вернее, про один-единственный Фантик, но зато красоты — просто невероятной! Из тонкой-тонкой бумаги — тёмно-синей и со звёздами, причём ослепительными. Этакий роскошный халат, который сразу и верхняя одежда, и нижняя, и какая хотите! Тот, кому когда-нибудь этот Фантик посчастливилось увидеть, глаз от него оторвать не мог, а стоило оторвать — сразу бежал к кассе и там скороговоркой произносил: мне-полкило-конфет-вон-тех-в-синей-обёртке-со-звёздами! И любой кассир, между прочим, сразу понимал, о чём речь идёт: выбивал полкило — и ничего не уточнял, вот! Именно поэтому никто даже и не знал, как конфеты называются.
Никто, конечно, не сомневается в том, что фантик — это предмет одежды, только не для людей, понятное дело, а для конфет.
Все тут же взглянули на небо: там зажглась первая звезда.
За тебя какая организация отвеча-а-а-е-е-ет?
Последнее слово Продавцу-Пирожков-с-Капустой пришлось уже кричать изо всех сил: Облако к тому времени уплыло совсем далеко, так и не поняв, о чём там внизу идёт речь.
Это облако моё! Моё это облако! — ужасно громко, просто до неприличия громко, выкрикнул Газетный Киоск. И было совершенно непонятно, чего он так раскричался.
— С какой же такой стати оно Ваше? — засуетилась Постоянно-Вздрагивающая-Занавеска в окне соседнего дома.
