– Не любил никогда баночное. Жизни в нем нету, лысая башка. То ли дело взять разливного светлого... Нальешь в бокальчик по стеночке, тараньку порежешь... Икорка янтарная, сладкая, на солнышке светится... Или пузырик плавательный. Многие выбрасывают, а пузырик – это же цимес! Его на спичке чуток обжарить – и в рот. Прожевать – и пивка... А можно и прицепчик, граммов сто пятьдесят. Но не в пиво лить, в пиво – это быдлячество. Надобно эти сто пятьдесят просто махнуть перед пивом, а потом пивко идет вообще как в сухой песок.
Сталкера они заметили слишком поздно – когда он вышел из-за огромного бульдозерного ковша, косо торчавшего из земли. Куда среди леса девался сам бульдозер, было непонятно. Впрочем, в условиях Академзоны было совершенно не исключено, что ушел сам
Скажем, в километре от поста, на который я вас выведу. Через неделю ровно. Идет?
– Идет. Я Марине скажу.
– Марине я уже сказал, – расплылся в довольной улыбке Бандикут. – Это я на всякий случай еще и тебя заряжаю. Вдруг два раза сработает. Два контейнера лучше, чем один, доктор-врач.
– Разумеется. Иначе какой резон с вами возиться? Тут как на Диком Западе – каждый сам за себя.
– На Диком Западе было гораздо сложнее, – возразил Костик. – Мой отец – поклонник вестернов, я читал много книг, фильмы смотрел старые. Там были не просто хорошие парни и плохие парни. Там были еще хорошие плохие парни и плохие хорошие парни.
– Кто такие? Ваше имя, чин, задание? Где переходили границу? – глумился окончательно вошедший в роль Бандикут, пока Володя не положил ему руку на плечо. Маленький сталкер обиженно оглянулся: – А че? Допрашиваю по всем правилам русско-китайского разговорника одна тысяча пятьдесят девятого года!
Наверное, сработали неведомые ранее инстинкты, а может быть, организм, в очередной раз попавший в смертельно опасную ситуацию за последние сутки, уже научился оперативно и правильно реагировать на возникающие проблемы.
