автордың кітабынан сөз тіркестері  Инцел

Кася Кустова

К тому же есть кое-что похуже штампов: отсылки к Гарри Поттеру по любому поводу.

Начальник сказал: а вас, Козлов, я попрошу остаться. Остались все».

Это не капучино, это говночино

Я ломовая кладбищенская лошадь, подумал Илья.

Глядя на то, как корги лишает снежную равнину девственности, Илья думал: все же то, что было в его жизни, было не зря. Есть невинность, а есть опыт. Песни невинности кончились, начались песни опыта, и какими бы горькими они ни были, иметь опыт – в своем роде даже лучше, чем быть невинным. Наверное, опытным и взрослым проще жить дальше в этом мире.

Илья бесконечно перебирал в голове свои роли, писал в уме сценарии со своими невысказанными в реальности репликами. Невозможность выговориться росла в нем подобно огромной опухоли, причиняя физическую боль. Посуда в раковине множилась, в кружке цвели остатки кефира, слив раковины забился дошираком.

Приветливый официант принес ему шампанское и кашу. Он был такой жизнерадостный – и не подозревал, что гость только что с похорон.

Ничего особенного, просто ревнивая женщина претендует на роль единственной большой любви в жизни покойного. Такой ли большой?

я: я там мастер-классы по керамике проводила. Я ее продала и свалила на Бали с концами.

– Крутая. – Илья выдавил улыбку. Алина посмотрела на него выжидательно, немного подозрительно. – Слушай… а это не ты Никите дарила кружки и вазочки, которые у него дома стоят?

– Я дарила, – сказала Алина, растягивая рот в холодной улыбке. У нее были прозрачные брекеты. – И картины мои у него в комнате висят.

– Я живу как раз в этой комнате. Красивые.

– Они же тебе не нужны?

– Что? Картины или кружки? Или вазочки?

– Все это. Я бы хотела их забрать.

– Ну…

«Бухенхаус», Pintagon, «Бар Окабама», Beer’loga – как будто в английском есть слово loga.