автордың кітабынан сөз тіркестері  Невероятная очевидность чуда

Татьяна Алюшина

видела и не понимала, как вас «трамбует» папенька родный?

– Во-первых, нет, не понимала. Видеть, понятное дело, видела – мои синяки, ушибы, бесконечные легкие травмы и то, как я сильно выматываюсь и устаю, – и ужасно беспокоилась и кидалась выяснять, что происходит, но я уверял ее, что все в порядке, просто я занимаюсь спортом, борьбой, и мне это очень нравится. Что на каком-то этапе действительно стало правдой, – принялся спокойно объяснять и рассказывать Орловский. – Конечно, я тысячу раз, наверное, хотел кинуться к ней, прижаться, поплакать и попросить, чтобы она меня пожалел

страшная, – посмеялась Ева. – И хоть мои родители ученые

– Нет, Ева Валерьевна, – ответил тот твердым, почти начальственным тоном, – если бы я был уверен хотя бы на пятьдесят процентов, что террористы могут появиться у вас, я бы вас тотчас же эвакуировал, без вариантов и возражений.

И вы на нем как кусок дерьма на фарфоровой тарелке – видны и однозначны

Террористическая организация, запрещенная в России.

Мы соблюдаем определенные устои в семье: старшие рода, как деды, так и бабушки, являются авторитетами и главными патриархами, причем в одинаковой степени, только мужчины отвечают за внешнюю адаптацию и социальную жизнь, а женщины – внутрисемейную, внутреннюю и хозяйскую составляющую жизни. И их слово в любом вопросе есть крайнее и определяющее. То есть не матриархат, не патриархат, а разделение сфер ответственности.
– Как и в древнерусском внутрисемейном укладе родов, – добавил своих знаний в ее рассказ Павел.

вский и спросил: – Расскажешь

а без уравновешивания любая система обязательно даст сбой, а то и вовсе пойдет в разнос губительный.

У каждого своя метода имелась. Потому как мудрые люди были и понимали, нах, что всякая праведность, правильность и правило имеют свою обратную, темную сторону,

очень четкую и конкретную разницу между тем, когда ты вкладываешь в некий предмет, в некую услугу свое умение, свои знания, талант, свою мастеровитость и продаешь результат этого своего творчества, своего «производства» – ты продаешь товар. Но когда ты меняешь на деньги или на иные материальные блага самого себя, свою человеческую сущность, свои мысли-идеи-убежденности и моральные, базисные основы, свою свободу и право выбора, все то, что делает тебя личностью, – то ты сам становишься товаром и, как всякий товар, полностью принадлежишь тому, кто тебя купил, а «отслужив» свой срок, подлежишь утилизации.