Понимаешь, я дружить хочу. Разговаривать. Родство человеческое ощущать. Не обязательно же всегда помнить, кто мужик, а кто баба. Мы прежде всего люди. А уж потом — все остальное.
Слово «ошарашен» прозвучало так, будто не было его родным, а только взятым напрокат. Казалось, он примеривался, подходит ли оно ему. Наверняка хотел сказать, что он «в ахуе», но решил, что разговор о стихах требует более высокого стиля.
Господи Ты же похоронил меня заживо Море камни все это на кой мне На кой мне люди выструганные из сосен Скажи Ну на кой мне эти буратины лесные Когда в Веселом поселке Со сломанным носом Мой суженый удит Бутылки пустые Господи Мы ведь с ним с одной грядки И одной гнилью помазаны И даже болеем одним видом бешенства
И в эту минуту Кира вдруг поняла. Никто не умирает! Нет! Жизнь, как вода, обкатывает людей, превращает в камешки-голыши, а другие люди укладывают их в сундук и берут с собой в дальнее плавание. Навсегда.
Слово «ошарашен» прозвучало так, будто не было его родным, а только взятым напрокат. Казалось, он примеривался, подходит ли оно ему. Наверняка хотел сказать, что он «в ахуе», но решил, что разговор о стихах требует более высокого стиля.
