Вячеслав Вячеславович Денисов

Окно с плюшевыми шторами

Мелодрама

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Вячеслав Вячеславович Денисов, 2019

Первая любовь, она самая чистая, светлая и непорочная! Сколько бы лет ни прошло, это великое чувство навсегда останется в душе самым заветным, милым и нежным воспоминанием тех мимолётных мгновений, которые принято называть счастьем!

12+

ISBN 978-5-4496-0939-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Окно с плюшевыми шторами

Каждый раз, когда Сергей Лёвин проходил мимо этого дома, он внимательно смотрел на одни и те же окна третьего этажа. Он смотрел с трепетной надеждой хотя бы мельком увидеть Ирину, свою бывшую одноклассницу и первую любовь. Но почти всегда его взор останавливался на тяжёлых плюшевых шторах, сквозь которые с трудом пробивался свет зажжённой люстры. Вот и в этот раз, эти самые шторы, по-прежнему закрывали окно. Двадцать лет, словно их и не было. Всё это время любовь и ненависть переполняли его душу. Не было ни одного дня, чтобы он не думал, как отомстить своему обидчику. Всеволод Шавров был его одногодкой, но их судьба была слишком различной друг от друга. В то время, когда Сергей служил в армии, Шавров учился в Архангельском пединституте на преподавателя физкультуры. Их первое знакомство состоялось по телефону, когда Лёвин, заступив помощником дежурного по части, выбрал момент и позвонил своей любимой Иришке.

— Не звони сюда больше! — предупредил Шавров, голосом, не терпящим возражений. — Ирина не подойдёт к телефону.

— Почему? — пытаясь противоречить, спросил Лёвин.

— Ты что, не понимаешь? — в свою очередь, поинтересовался Всеволод, и тут же пояснил: — У нас скоро свадьба. У твоей бывшей одноклассницы будет ребёнок…

Лёвин дрожащей рукой положил телефонную трубку.

Он не спеша раскрыл военный билет, в котором хранил фотографию Ирины. На него смотрело милое лицо той девчонки, которую он знал ещё с шестого класса. Он ненадолго задумался. В его памяти всплыли воспоминания тех далёких и прекрасных школьных дней, когда они были рядом. Она весело смеялась и шутила, но никогда не воспринимала Сергея всерьёз. Он был для неё просто хорошим другом и школьным товарищем. Сам Лёвин ни разу даже не обмолвился, о своих чувствах. И откуда она могла знать, что он нежно перецеловал все её фотографии. Она сидела на передней парте, и он зачастую списывал у неё контрольные задачки. Лишь единственный раз он раскрыл перед ней свои сокровенные чувства. Это было в последний вечер перед его отправкой в армию. Он пришёл к ней в какой-то дурацкой шапочке, скрывающей его наголо остриженную голову. Ирина вышла на лестничную площадку и долго шутила по этому поводу. Она то одевала на него эту шапочку, то снимала вновь, весело смеясь поглаживая по его остриженной макушке. Лёвину было неудобно перед ней. Он переминался с ноги на ногу, нёс какую-то ахинею, хотя его так и подмывало обнять эту бойкую девчонку и прижаться к её губам своими губами. Он хотел закричать от тоски и от мысли о долгой разлуке. Он глядел на неё так, будто видел её в последний раз. Два года предстоящей службы казались ему бесконечной вечностью.

— Почему ты так смотришь на меня? — насторожённо спросила Ирина, когда Лёвин пожал ей на прощание руку. — Ты хочешь мне что-то сказать?

— Нет. Тебе показалось… — ответил Сергей.

В последний момент, когда он почувствовал, что слёзы могли навернуться на глаза, а горечь обиды комом подступила к горлу, он вдруг осмелел и тихо прошептал:

— Я люблю тебя…

С трудом выговорив эти слова, он отпустил её руку и начал спускаться по лестнице.

— Сергей! — выкрикнула Ирина и, подбежав к нему, неумело поцеловала в щёку.

— Ты никогда раньше не говорил мне об этом, — проговорила она.

Ирина была готова ещё что-то сказать, но Сергей поспешно сбежал вниз и вышел на улицу. Холодный ноябрьский ветер хлестал его по лицу крупными снежными хлопьями. Лёвин был благодарен этому мокрому снегу за то, что тот скрывал его навернувшиеся слёзы. Он шёл домой, не разбирая дороги и стараясь не оглядываться на её окна. Он чувствовал, что Ирина смотрит на него из-за своих тяжёлых плюшевых штор.

Потом была долгая дорога до Ленинграда и неведомая часть в ранее неизвестном ему «Сертолово 2». Было лазание на второй ярус койки в солдатских кальсонах, с оборванными тесёмками, по команде «Отбой!» Были бессонные ночи, когда под присмотром сержанта как полудохлый червяк взбирался на перекладину. Была первая фотография с придурковатой физиономией и с автоматом наперевес. И наконец, был выпускной экзамен из учебной части, где генерал обещал всем отличникам остаться в округе Ленинграда, а троечников пообещал отправить на север. Лёвин подошёл к нему строевым шагом и попросил разрешения обратиться.

— В чём дело, курсант? — спросил генерал.

— У меня отличные отметки, но я хочу служить в Архангельской области, — не испугавшись строгого генеральского взгляда, сказал Лёвин.

— Родом откуда? — снисходительно поинтересовался генерал.

— Призван из Северодвинска, — сникшим голосом ответил Сергей, и тут же добавил: — Но служить я хочу в Архангельске.

— Хорошо! Я тебя именно туда и отправлю, учитывая твои воинские заслуги и отличную подготовку. Но подумай ещё раз. Многие мечтают остаться в Ленинграде…

— Мне нужно в Архангельск! — настойчиво повторил Лёвин, почувствовав, как его лицо зарделось алым румянцем.

— Девушка там живёт? — догадался генерал.

— Учится в пединституте, — выдавил из себя Сергей.

Генерал немного подумал, потом почесал затылок и, обратившись к комбату сухо приказал:

— За отличную подготовку в учебной части, будущего сержанта Лёвина приказываю отправить в «Казарму Восстания!»

— В Архангельск… — робко повторил Лёвин.

— Слушаюсь, товарищ генерал! — отчеканил комбат.

Слегка подтолкнув Лёвина, он почти на самое ухо ему прошептал:

— Повезло тебе, курсант! В самом центре Архангельска служить будешь.

— Только смотри сынок, — нравоучительно произнёс генерал. — Про свою подружку не забудь! Там с одной стороны забора стадион строят, с другой церковь и старое кладбище, да одни женские общежития. Архангельские девицы бойкие. Голову тебе, запросто вскружат. Девицы там видные! На холмогорском молоке вскормленные…

— Моя Иринушка лучше! — забыв, что стоит перед генералом, бойко возразил Лёвин.

— Ну, что ж, дай Бог тебе счастья! — ответил генерал.

Потом вновь была долгая, но уже приятная дорога в обратном направлении. С неописуемой радостью уезжал Лёвин из Ленинграда на свой родной север. Его сердце просто ликовало от восторга. Но больше всего он мечтал о встрече с милой Иришкой. Вновь в его душе возродилась надежда увидеть её бойкие карие глаза и услышать её звонкий голос.

Приехала Ирина по первому же вызову. Вышел Сергей на КПП в парадном мундире, обвешанном значками, которые наспех ему сослуживцы прицепили. Сверкал он ими с не меньшей гордостью чем тот генерал из учебной части, своими орденами и медалями. Ещё тогда заметил Лёвин, что другой стала Ирина. Вроде бы и та же, но всё ж таки другая. Какая-то возмужавшая.

И вот теперь этот злосчастный телефонный разговор со студентом Всеволодом.

«До чего же дурацкое имя, — подумал Сергей. — Тоже мне, Всеволод нашёлся! Можно ведь и попроще — Севка, трескоед архангелогородский.

Убрал Лёвин Иринину фотографию обратно в военный билет. Потом огляделся кругом и, убедившись, что никого рядом нет, подошёл к сейфу, повернув ключ открыл его. Взял в руку первый попавшийся пистолет, посмотрел на него, и глубоко вздохнув, подставил дуло к виску.

Не смерти испугался Сергей, а лишь на мгновение представил как его череп на мелкие осколки разлетится. Жутко ему стало от такой мысли. Не раз видел фотографии самострельщиков. Уж больно уродливые трупы получались.

«Лучше в сердце… — подумал Лёвин, и стал по новой примерять ствол пистолета, но опять остановился.

— И это не ново! — пробурчал он.

Перед самым его приездом в часть, лейтенант один в себя выстрелил. Спутался с телеграфисткой, а жена замполиту пожаловалась. Так он и не получил очередного звания. Впрочем, и застрелиться толком не сумел. Как раз, в ту долю секунды, когда прогремел выстрел, сердце на сжатие пошло. Говорят, одного миллиметра до смерти не хватило. Теперь инвалидом остался. Сидит на иждивении у жены, а смазливая телеграфистка, и знать его не желает. Но более всего озадачило Сергея не то, что он может на всю оставшуюся жизнь инвалидом остаться, или же своей смертью и мать до могилы доведёт, а то, что его Иринка может и на похороны не прийти.

— Отомщу! — сквозь зубы, процедил Сергей. — Не знаю как, но отомщу обоим! Убью, когда им жизнь более всего милее будет…

Положил он пистолет на место и начал план мести разрабатывать. Какая ерунда только на ум не приходила. Одна мысль глупее другой была. Вплоть до того, что придёт на свадьбу с автоматом Калашникова и всех, кто там будет, одним махом уложит, благо стрелять научили. Потом ещё немного пошевелил мозгами, прикинул извилинами и вызвал по селектору из роты своего друга, мурманчанина Олега Дёмина.

— Вот что, парень, — сказал он высокопарно, — ты опять на ночь глядя в самоволку намылился?

— А что, сегодня нельзя, что-ли? — озадаченно спросил Дёмин.

— Да нет, можно конечно. Только ты там почву прозондируй. Я с тобой завтра тоже пойду…

— Ты, в самоволку? — удивился Сергей. — Со мной к девчонкам?

— А почему бы и нет? — пытаясь выглядеть как можно веселее, сказал Сергей. — Я твой непосредственный начальник. Если ты попадёшься, то всё равно мне выговор влепят. А так, если схлопочу, то не обидно будет.

— Разыгрываешь? — не поверил Дёмин. — За дурака держишь?

— Нет, серьёзно. Столовским скажу, чтобы в хлебовозке спиртного привезли, если нужно…

— Так ведь ты не пьёшь, — совсем растерялся Дёмин.

— А я и не буду! Спиртное для подруг. А я и трезвый достаточно наглый. Ты ведь, меня не к девственницам поведёшь…

— А твоя Иришка, как же? — смущённо пробормотал Олег.

— Замуж она выходит! — на одном выдохе, выпалил Сергей. — Нет меня для неё. Умер я! Застрелился, исчез. Вообще нет меня и баста…

Дёмин недоумённо посмотрел на Сергея, потом перевёл взгляд на сейф с офицерским оружием и, заметив в нём оставленный дежурным по части ключ, поспешно сказал:

— Нет проблем, Серёга! К бабам, так к бабам…

С тех самых пор, вся служба у Лёвина колесом пошла. Все общежития вдоль и поперёк исходил. Буквально все вахтёры, как своему жильцу, в полночь двери открывали. Не всегда конечно всё с рук сходило. Задержал однажды ротный Лёвина в самоволке. Утром к себе вызвал.

— Значит, по ночам гуляем, товарищ сержант? — спросил он строго.

— Никак нет! — ничуть не смутившись, ответил Сергей. — В роте спал. Даже к КПП близко не подходил.

— Я же тебя сам лично до части проводил, — разозлился ротный.

— Никак нет, товарищ капитан! Спал в роте… — повторил Лёвин.

Правда, в другой раз, ротный умнее был. Долго не разговаривал, а чисто по-мужски меж глаз засветил, как только из женского общежития Лёвина вывел. Ранним утром опять Сергея к себе вызвал.

— Никак нет! В роте спал, — ничуть не смутившись, твёрдо ответил Сергей.

— А синяк под глазом, откуда? — вкрадчиво спросил капитан, искоса поглядывая на ссадины на своём кулаке.

— С койки упал, товарищ капитан. Сон дурной приснился.

— В другой раз я тебя сразу в комендатуру сдам! — пригрозил ротный. — Чтобы отвертеться не мог.

— Тогда майора не получите, товарищ капитан, — обнаглев ответил Сергей. — Я всё равно через месяц на гражданку, а вам до дембеля пахать и пахать как медному котелку.

— Так говоришь, не я тебе меж глаз засветил?

— Никак нет, товарищ капитан! С койки я… — повторил Лёвин.

— Моли Бога, чтобы ты мне впредь не попался! — озлобился ротный.

— Не попадусь. Теперь осторожнее буду себя вести…

Сплюнул ротный на пол, а потом, то ли молодость свою вспомнил, то ли понравилась ему нагловатая смелость сержанта, но более дружелюбно спросил:

— Одного, Лёвин, понять не могу. Ведь по статистике на двоих мужчин три женщины приходится. Куда вас всех чёрт носит? Они сами возле казармы трутся…

— Верно, товарищ капитан, — не задумываясь, ответил Лёвин. — У кого-то три женщины, а у меня ни одной нет…

— Я с тобой демагогию тут разводить не буду, но учти, Лёвин, — строго сказал ротный. — Если ещё раз в самоволке попадёшься, я тебя в дисбат отправлю. Надо отлучиться, лучше попроси по-хорошему. Я тебе увольнительную дам. Но чтобы без драк и пьянства. И по кладбищу, среди могил нечего шастать! Нашли место, где любовные шашни крутить…

— Разрешите обратиться, товарищ капитан… — не задумываясь, сказал Сергей.

— Что ещё? — буркнул ротный. — Обращайся, пока настроение у меня хорошее.

— Разрешите увольнительную до завтра…

Капитан окинул его строгим взглядом, потом ответил:

— Увольнительную до семи утра я тебе дам, раз обещал. Напишешь в рапорте, что мать приехала. Но учти, Лёвин, за твою наглость, я тебе дембельскую работёнку вместе с твоим дружком Дёминым самую лёгкую предоставлю. У меня дембеля стройкой занимаются, камни с цементом таскают и железные трубы прокладывают, чтобы в начале ноября дома быть. Вы у меня ничего этого делать не будете. Я вам обоим такую работу дембельскую дам, что со смеху помрёшь. Всего минут на десять, не больше…

— Это что за работа, товарищ капитан? — заинтересованно спросил Сергей.

Тридцать первого декабря ёлочные игрушки на ёлку повесите, и я вам документы сам лично в руки передам…

Посмеялся ротный, но потом более серьёзно сказал:

— Нравишься ты мне, парень. Во взводе у тебя порядок, но смотри, чтобы никаких больше самоволок, а то я ведь и впрямь шутить не стану. А сейчас иди, и пиши рапорт, чёрт с тобой! Предупреди там своих барышень, что в следующий раз увидишь их не раньше чем через неделю. И чтобы к семи утра, как штык в казарме был!

Заранее готовились дембеля к возвращению домой. Изощрялись, кто как мог. Кто каблуки на хромовые сапоги набивал, кто погоны белыми галунами обшил, только Лёвин ничего этого не делал. Даже свою дембельскую шинель молодому солдату подарил, а сам в старой и изрядно потёртой остался. Большинству солдат необходимо было суток трое до дома добираться, а то и того больше. Лёвину, от Архангельска до Северодвинска минут сорок на рейсовом автобусе. Да и там красоваться было не перед кем. Столько раз дома был, что и в трико бы мог из армии прийти, никто бы и внимания не обратил. Не то, что мать, даже дворовые соседи его уже давно военным человеком не считали. А некоторые и вовсе были уверены, что он уже демобилизован и лишь ради форса иногда форму одевает.

В первый же день отправился Лёвин к матери на работу, которая кастеляншей в женском общежитие работала.

— Сынок у меня парень робкий. Девчонок за версту обходит, — говорила мать девушкам, намереваясь заранее подобрать сыну достойную невесту. — Не пьёт, не курит. Даже не знаю, женится когда-нибудь или так и не осмелится? Может ведь и бобылём остаться. А парень видный. В отца пошёл. В плечах широк и лицом не уродлив. Хотя, мужику красота ни к чему, главное, чтобы не хуже обезьяны был, а всё остальное приложится.

Прошёл Сергей в общежитие, пошушукался о чём-то с девчонками и уже через пару минут исчез в одной из комнат. Мать от удивления только рот раскрыла и ни слова вымолвить не могла. А Лёвин невест менять начал одну за другой. День два и глядишь уже с новой подружкой под ручку идёт.

— Что ж ты, ирод окаянный, делаешь?! — ругалась мать. — Из–за тебя, мне людям стыдно в глаза смотреть. Постоянно меня позоришь, хоть на работу не выходи…

— Чем же это я тебя опозорил? — смеялся Сергей. — Сначала вроде ничего девушка, а как чуть поближе узнаешь, там такая девица, что хоть оторви и выбрось! Ты их с одной стороны знаешь, а я с другой. Что я тебе, обо всём рассказывать должен? Объяснять, что да и почему?

— Чего ж на Иришке не женишься? — как-то спросила мать, когда он с ней на кухне чай пил. — Девушка хорошая! В институте учится. Она же тебе безумно нравилась до армии. Я то, ведь всё знаю, всё замечаю. От матери ничего не скроешь. Бывало, как мимо нашего дома идёт, так у тебя глаза прямо таки вспыхивали, да и сейчас ещё не простым взглядом на неё смотришь.

— Замуж она выходит! — грубо ответил Сергей. — Нашла себе студента. Теперь на пару будут физкультурой заниматься. Преподаватели, хреновы…

— Замуж? — не поверила мать, потом немного подумала и добавила: — Ну, так отбей от жениха. Скольким девицам голову вскружил, а ей не сможешь, что ли? Твой отец меня, чуть ли не из под венца увёл. Лихой парень был, не то, что ты. Нюни распустил. Он бы свою невесту ни за что не упустил.

— Ребёнок у них скоро будет, — сказал Сергей.

— Ребёнок? — переспросила мать. — А ты откуда знаешь?

— Да уж знаю, раз говорю, — отмахнулся Лёвин.

— Ежели так, тогда конечно. Тогда другое дело, — согласилась мать. — На свадьбу то хоть пригласила? Друзьями ведь были. С шестого класса вместе…

— Пригласила, но только я не пойду. Боюсь, беды наделаю.

— Да уж, сынок, с такими мыслями лучше не ходи. С такими мыслями не надо. Не ровен час, и впрямь глупостей натворишь. Да и Бог с ней, с Иркой. Мало что ли девчонок хороших…

— Не нашёл ещё свою суженную, — проворчал Сергей, и тут же продекламировал: — Не такой я право и пропащий, чтобы не смог кого-то полюбить. Встречу милую девчонку, и всем на зависть стану с нею жить…

Долго обдумывал Лёвин план своей мести, но так и не нашёл способа, чтобы задеть Ирину за живое.

На свадьбу так и не пошёл, хотя и получил официальное приглашение. Правда, не слишком настойчивое, видимо Иришка сама боялась как бы чего не начудил Сергей, да не испортил ей праздник. Подошёл он к кафе, в котором свадьба была, постоял под окнами, послушал музыку, но внутрь войти так и не осмелился. Даже невесту не смог увидеть. Свадьба на втором этаже была. Там пели и плясали, а у Сергея ком в горле стоял. Понял он, что не за что ему на Иринку обижаться. Не обещала она его из армии ждать. Да и он ей толком никаких обещаний тоже не давал. Но Всеволоду всё же поклялся отомстить. До сих пор эта клятва ему покоя не давала. Попробовал себя невестами окружить, а вышло так, что только сам себе навредил. Встретила как-то Ирина его, и сказала:

— Я о тебе лучшего мнения была, а теперь смотрю, и рада, что за другого человека замуж вышла. Не путёвый ты…

Задумался Сергей и понял, что не той он дорожкой идёт по жизни. Решил жениться, да так со своей женой жить, чтобы у Иринки зависть разыгралась. Бросил Лёвин гулянки и начал усердно работать. Заработки хорошие пошли, раза в три больше чем у физкультурника ненавистного. А потом, как-то понял он, что пора на Иришке крест поставить. В том смысле, что забыть её необходимо. Искренне пожелал ей счастья и уехал к армейскому дружку Олегу Дёмину в гости. Решил на Мурманск посмотреть, да так там и остался. У Олега сестрёнка младшая бойкая оказалась. Воспитателем в детском саду работала. Незаметно и Сергея воспитывать начала. Помогла ему в институт поступить, да так, незаметно и свадьбу сыграли. Иной раз и вспоминал Сергей Ирину, но тут же подмечал, что его Алёнка лучше будет. Троих детей с женой нажил, да и в доме всё как у людей было. Начальником треста работал. Да вот спустя столько лет, ностальгия по родине замучила. То сны какие-то странные стали сниться, то всё чаще юность свою вспоминать начал. Вот и решил Лёвин, спустя столько лет в Северодвинск съездить. А уж как туда приехал, так в первую очередь о друзьях одноклассниках вспомнил. Ну и об Иринке конечно подумывать начал. Вроде бы напрямую о ней спросить, как-то неудобно было, так решил, как бы мимоходом навестить свою первую любовь. Поднялся по ступенькам, предварительно взглянув на окна с плюшевыми шторами и осмелившись, позвонил в дверь. Потом ещё какое-то время объяснял он кто такой и зачем пришёл. Наконец, вроде как поверили ему, да дверь открыли. Увидел Сергей перед собой лет девятнадцати девушку с младенцем на руках. Как только взглянул на неё, так сразу и понял, что это Иришкина дочка.

— А где мама ваша? Ирина Дмитриевна… — спросил Сергей. — В магазин, наверное, вышла? Или по-прежнему физкультуру преподаёт?

— Наша бабуля уже давно в школе не работает, — ответила девушка. — Теперь она на железнодорожном вокзале, в справочной работает. Там и найдёте.

— А вашего отца, где можно увидеть? — зачем-то спросил Сергей. — Давно здесь не живёт. Теперь он в Няндоме….

— Развёлся с Ириной? С Ириной Дмитриевной… — поправился Сергей.

— Нет, но уже лет пять, как живут отдельно. Иногда он к нам приезжает, а иногда мама к нему ездит, но долго там не задерживается. Со свекровью у них что-то не ладится…