Вернись к людям, — позвал сверху Добрыня. — И не кисни. Улыбайся, гляди кочетом, шутки шути. Ты — князь, на тебя смотрят.
Вот и дело нашлось. Стал ходить взад-вперед, растягивать губы до самых ушей. С шутками только не получилось — ничего такого на ум не шло. Держался всё больше около мужиков, которым, конечно, было страшней, чем дружинникам.
Говорил нескладное:
— Ничего, ничего… Вместе… Как-нибудь… Что уж, раз дошли… Надо.
Добрыня шикнул:
— Молчи лучше. Так ходи.
человек посмотрел на него, сверху
Скажи, — повернулся в седле князь, — а справедливости на свете вовсе нет?
Поп поглядел на него, потом на едущего в прегордом одиночестве Бориса. Вздохнул.
— Если в Бога не веровать — считай, что нету. А кто верует, тот знает: за гробом всё выровняется. Кто при жизни свое, заслуженное, недополучил, но от злобы и зависти душой не усох, тому воздастся сторицей. Господь — он всему счет ведет. Еще точнее, чем ты сводишь доходы с расходами.