Дверь приоткрылась, послышался знакомый бархатный баритон: «Не надо, я сам», – и в кабинет вошёл полковник с подносиком, на котором дымились две чашки кофе.
– Ваша простота приводила нас в отчаяние, – нарочито трагически изрекает ведущий. – Я не знаю, кем нужно быть, чтобы поверить, будто, избавившись от надзора Советской власти, братские народы немедленно перессорятся.
