"Галерея образов", "калейдоскоп карикатур" - обычно так описывается данного произведение в школьных сочинениях. И с этим трудно поспорить. Образы помещиков из первого тома, которые стали культовыми, а их имена нарицательными, пожалуй самое яркое, что запоминается из романа. Слащавый Манилов, со всеми за своего Ноздрёв, боящаяся проторговаться Коробочка, неотесанный грубиян Собакевич и патологический скряга Плюшкин. В силу юности чуть менее ярко воспринимаются горожане, которые по сути под стать этому мирку провинциального общества XIX века. Взяточники, сплетники и байбаки как без стеснения их называет сам Гоголь. И тут как не печально, но приходится признать, что все эти образы никуда не делись, не в таких количествах, не в таких концентрациях, но все это продолжает жить рядом с нами, и не только с нами. Тут хотелось бы под впечатлением от европейских реалистов XIX века заметить, что и там звучат похожие мотивы о царстве пошлости, тщеславия и праздности.
Но захотелось пойти дальше, чем первый том, заглянуть и осмыслить сохранившиеся главы от второго тома. Их атмосфера и повествование приятно отличаются от начала эпопеи Чичикова. Хотя это немного субъективно. Город NN и его окрестности больше похожи на гротеск, их хочется сравнить с непроглядным царством праздности и невежества. Новая губерния и новые знакомые Чичикова уже больше напоминают реальную Россию XIX века и от этого становится невесело. Все еще есть картинные помещик Петух и полковник Кошкарев, и даже с виду положительный Костанжогло, но именно во втором томе как фон постоянно звучит траурная тема разорения деревни, неприкаянности старого дворянства. Тут хотелось бы даже усмотреть странную параллель между помещиками и Чубарым (конем, на которого вечно жалуется кучер в первом томе): они одинаково как будто запряжены в Тройку (Русь), но при этом уже поняли, что можно не тянуть, сачковать, норовят, где возможно похалтурить. Вот и получается, что в воздухе словно витает дух смены старого времени, уже как при отцах жить не получится.
И отдельно хотелось заметить ту удивительную поэтику, с которой Гоголю удается описать романтику путешествия. Не просто русскую завораживающую природу (она тоже хороша), но и те мысли, размышления, которые родятся когда непрестанной вереницей вьются леса и поля за окном.