Всё, что Ганнибал мог дать ему, это нежность. Человек подвинулся к ребёнку, взял на руки, облитые чёрной кровью, сел, положив его на колени и качая. Лекарь улыбался в проясневшие глубокие глаза младенца, ласково гладил маленький лоб.

Ребёнок закричал, отчаянно возмущаясь тому, что хладная Костлявая тянет к нему свои пальцы. Он хотел жить.

— Ш-ш-ш-ш, не бойся… — Ганнибал прижал крохотное существо к груди, баюкая и качая. — Ты не один, я с тобой… — Лекарь посмотрел в пустоту, в которой, он знал, стояла Смерть. — Ты уйдёшь легко, малыш, — воркуя, старый князь, раздвинул тряпьё и положил на поражённую тёмными разводами грудь указательный и средний пальцы. — Ты заснёшь… Засыпай… — на нежную улыбку Лекаря успокоившийся ребёнок ответил бессмысленной счастливой улыбкой. Глазёнки его сузились в ощущаемой радости и беззвучном смехе. Ганнибал стянул тряпьё с крохотного тельца, обнял его чёрными руками за серую сухую кожу, прижал к себе, снова положил пальцы на щуплую грудь. — Всё хорошо… — Лекарь грел его своим теплом, оберегая от Смерти и одновременно отдавая ей — легко и незаметно. — Спи… спи… не грусти… — Ганнибал чувствовал, как жизнь уходит из маленького тела, но ребёнку, он знал, было спокойно и тепло. Он действительно заснул. Мальчик. Последний аккорд.