Карарбах достает из-за пазухи своего засаленного божка, сжимает его жилистыми пальцами, весь багровеет, дышит тяжело... Решительно подходит к краю зыбуна и, размахнувшись, бросает божка в медведя. Тот ловит его разъяренной пастью. Слышится треск, и от идола остались только щепки.

Старик с жаром стал объяснять мне: если есть Харги — он сейчас покажет свою силу. И эвенк застыл в ожидании. Потом, точно очнувшись, высоко поднял костлявую руку с берданой. Потрясая ею в сторону зверя, он гневно крикнул