Бережно закрываю Кассандре глаза, большим пальцем приглаживая веки. Ладонь обдает ее теплым дыханием. И, не позволив руке дрогнуть, лезвием рассекаю ей горло. Все кончено, от слез плывет в глазах, а тело Кассандры, прислонившись ко мне, оседает, но я не отпускаю ее, держу на коленях, как когда-то – спящих дочерей. Держу, хоть подол уже вымок в теплой крови. С нежностью глажу Кассандру по голове, и темные кудри ее струятся сквозь пальцы, будто она забылась просто сладкой дремой – так обнимала я в последний раз и Ифигению.