Юджин Такер в третьем томе своего сочинения «Ужас философии» (он называется «Щупальца длиннее ночи») разбирает «Божественную комедию» Данте как произведение в жанре ужасы, хоррор и даже боди-хоррор. В этом разборе он указывает на очень важное для всего будущего развития жанра описание структуры Ада: он сконструирован по принципу постепенного изъятия «естественной, тварной жизни» из человеческого существа.

Сначала, в самом верху адской воронки, идущей до самого центра Земли, расположены круги ада, в которых люди мучаются из-за собственных метафоризированных страстей – огненные вихри, дожди, камни. Так страдают те, кто был подвержен «избытку страсти». Затем постепенно наказание грешников начинает происходить из-за условий, если можно так выразиться, «инфраструктуры». Город Дит – это только на первый взгляд населенный пункт, на самом деле это изуродованный разрушенный некрополь, руинированное скопление могил. Здесь обитают мифические создания: минотавр, кентавры и прочие, которые также участвуют в пытках грешников. Лес, который идет далее, – застывший, мертвый и бесплодный. Там наказываются совершившие насилие.
Пустыня, расположенная за лесом, уже не нуждается ни в каких дополнительных «устрашителях» – она описана просто как пустыня, сама по себе. Именно она является наказанием для тех, кто «извратил естество» (богохульники, содомиты и ростовщики).

По такой же схеме устроены многие страшные, мрачные нарративы. Их можно расставить в порядке удаления из них человеческого на примере ужасов в фильмах о космосе, которые мы обозревали в предыдущей части. Как и в дантовом Аду, человеческие страхи метафоризируются сначала через что-то внешнее, как следствие «избытка страсти», затем выходят различные монстры, инфраструктура, извращенное пространство, а в самом верху иерархии страшного находится совершенно очищенное от человека пространство, чистая идея.