Труженики революции должны быть беспощадны, – ответил Симурдэн. – Она отталкивает руку, охваченную дрожью. Она верит лишь непоколебимым. Дантон – страшен, Робеспьер – непреклонен, Сен-Жюст – непримирим, Марат – неумолим. Берегись, Говэн! Не пренебрегай этими именами. Для нас они стоят целых армий. Они сумеют устрашить Европу.

– А может быть, и будущее, – заметил Говэн.

Помолчав, он заговорил:

– Впрочем, вы заблуждаетесь, учитель. Я никого не обвиняю. По моему мнению, с точки зрения революции правильнее всего говорить о безответственности. Нет невиновных, нет виноватых. Людовик Шестнадцатый – баран, попавший в стаю львов. Он хочет убежать, хочет спастись, он пытается защищаться; будь у него зубы, он укусил бы. Но не всякому дано быть львом. Такое поползновение было зачтено ему в вину. Как, баран в гневе посмел ощерить зубы! «Изменник!» – кричат львы. И они пожирают его. А затем грызутся между собой.

– Баран – животное.

– А львы, по-вашему, кто?

Симурдэн задумался. Потом вскинул голову и сказал:

– Львы – это совесть, львы – это идеи, львы – это принципы.

– А действуют они с помощью террора.

– Придет время, когда в революции увидят оправдание террора.

– Смотрите, как бы террор не стал позором революции.