Грегор еще раз кивнул Малкольму, отводя взгляд от знаменитого гарнитура, который сотню с лишним лет хранился в особой сокровищнице Бастельеро, пока влюбленный юный дуралей не преподнес его чужой невесте с напыщенным напутствием, что дарит ей смерть любого, кто посмеет обидеть прекраснейшую и вернейшую из женщин. Мол, если уж его не будет рядом, чтобы хранить ее честь, пусть это сделает его любовь – и рубиновый цветок с заключенным в него проклятием… Дурак. Зачем королеве самой спускать с поводка чью-то смерть, если всегда найдутся те, кто сделает это ради нее?
Он спустился с тронного возвышения, не чувствуя ног, мечтая исчезнуть с этого Барготом благословленного бала прямо сейчас, и плевать, что Малкольм разозлится! Чуть не столкнулся с каким-то юным дворянчиком, тот вовремя отскочил, пробормотав что-то о восхищении и благодарности, которые все испытывают к его светлости… Грегор проглотил рвущееся с губ проклятие, заковыристое, сложно закрученное, включающее и королевскую семью, и Дорвенант, и двор, причем все это в исключительно похабных сочетаниях