Интервьюер: Вы Клинтону в ситуации с Моникой <Левински> по-мужски сочувствуете?

Я считаю, что личная жизнь человека – не предмет обсуждения ни для кого.

Это чудовищная бестактность американского общества.

Вся эта история вселяла в меня большую симпатию к Клинтону до того момента, как он стал извиняться перед женой, перед Моникой. Правда, у нас разные культуры.

А самое страшное – это фигура самой Моники.

Мне очень жаль, что в Америке это считается нормой.