Цель всех человеческих стремлений состоит в установлении – или в восстановлении – тотальной гармонии с окружением, в обретении ничем не нарушаемой любви. Хотя ненависть и садизм, очевидно, несовместимы с этим стремлением, вполне вероятно, что на стадиях, которые непосредственно предваряют вожделенную гармонию, агрессивность – и, возможно, насилие – могут использоваться и даже доставлять удовольствие. Исходя из этих соображений, я назвал свою теорию «теорией первичной любви», a fortiori fiat denominatio[39].