шка. — Никогда.

— Давно она умерла? — сжалившись, спросила Хести.

— При моем рождении.

— Тогда почему ты так разозлился? Вы ведь даже знакомы не были.

— Человеку, съевшему сердце собственной матери, этого не понять, — зло бросил он.

— Я не человек, — резко одернула его Хести. — Никогда не забывай об этом, калека.