А тебе как? – поворачиваюсь я к Рушану. – В вино капнуть?
По хитрому блеску в его глазах я догадываюсь, что он тоже помнит наш разговор. Кахари обхватывает мою ладонь и прижимается губами к заживающему порезу. Его язык мягко касается кожи, пока он втягивает оставшуюся на ладони кровь. Рушан дёргается и ощупывает своё лицо, когда сломанный нос встаёт на место и срастается, ссадины исчезают. Остаются небольшие синяки и засохшая кровь. Я аккуратно глажу пальцами его щёку, а моя улыбка сходит на нет, когда от моего прикосновения его лицо приобретает скорбное выражение. Между бровями появляется морщинка, и даже улыбка больше похожа на гримасу, как если бы у него что-то продолжало болеть. Эмоции за мгновения сменяются на его лице, словно он никак не может удержать маску спокойствия.