Древние правильно видели, что одно лишь счастье не может быть единственным высшим благом, ведь если бы человек стремился к счастью, не различая справедливого и несправедливого, то он, несомненно, обрёл бы счастье, но не достоинство его, а высшее благо — это соединение обоих. Человек может стремиться