Я так хорошо проявил себя в качестве инструктора-методиста, что, когда сообщил директору департамента о своем увольнении из армии, он предложил мне внеочередное звание капитана, если я останусь. Но я стал бы наземным капитаном. Все, что мне оставалось — это нацепить крылышки и ходить к стоянке, чтобы наблюдать за улетающими вертолетами. Поэтому, когда я уволился из армии в 1968-м, я превратился в бывшего пилота и неудачника, но по своему же мнению.

Дальше было многое. Я пошел по линии поведения, типичной для большинства вьетнамских ветеранов. Ирония заключается в том, что я даже не подозревал о своем поведении, пока не выразил его на бумаге. Мне потребовалось очень много времени, чтобы все осознать.

Я вернулся в Университет Флориды, чтобы закончить обучение, начатое в 1960-м. Я видел студенческие демонстрации, на которых ветеранов обзывали дураками за службу во Вьетнаме. Я ощущал себя двойным неудачником: внутренняя трещина привела меня к отстранению от полетов, а теперь меня выставляли кретином за то, что я вообще сунулся во Вьетнам.