Она жаждала большего: чтоб сбивалось дыхание и горела кровь, чтоб каждый новый день как новый мир и чтобы без оглядки на других, которым все равно не угодишь, как ни старайся.

Словом, очутившись в плену, Людмила упивалась свободой. Пока не поняла, что морок этот пострашнее истинной темницы.