Обращалась ко мне. По самым разным вопросам – с ГАИ помочь насчет машины и номеров, она тогда «Волгу» себе купила. Потом достать что-то в совхозе «Московский». У них там было спецобеспечение в «Московском писателе», в «Светлом пути» – свой магазин с дефицитом разным. Но дефицит – это ж такое дело. Всегда его мало. А в совхозе-то все свежее, с грядки прямо. Особенно если к праздникам, к торжествам. Так что общались мы с ней все те годы, что я работал. Умная баба была, прожженная, хоть и сказочница детская. Ну, потом времена изменились – это я уж на пенсию ушел и стал председателем совета ветеранов. Прежняя-то жизнь и у нас, и там, на больших дачах, закончилась. Она – Клавдия – смириться с этим не могла. Но мы долго с ней не виделись. А потом она мне вдруг позвонила и буквально умолять начала помочь ей. День тот двадцать пятое июля. Я еще поразился – такое совпадение.

– А что это за день был такой? – спросила Катя.

– Когда детей убили. Утопили в реке.

Старичок Максим Петрович умолк, пожевал губами.

– Деда, ты что-то путаешь, – вздохнул начальник УВД «Максимка». – На Пыхтинском пруду, что ли? Не было ничего такого.

Максим Петрович смотрел в пустоту.

– Двоечник-то мой, внучок, наглый стал, – пожаловался он Кате. – Вот так все время со мной теперь – деееееда, ты что-то путаешь. Деееееда, сырничков покушай. Деееда, таблеточки прими