– Здрав буди, царь ты наш, кровопиец-батюшка! И вам поклон, честные бояре, чтоб вы опухли чохом, мироеды проклятущие!

…В зале минут на пять повисла гробовая тишина. Горох, услышав такое ласковое определение в свой адрес, просто обомлел на троне. Стоящие у дверей стрельцы закусили губы, чтоб не заржать, а боярская дума, не находя слов, уставилась на Филимона Митрофановича как на психически больного…

– Надежа-государь, смилостивись, не охреневай раньше времени! – жалостливо пустился в объяснения бедный дьяк. – Порчу великую навели на меня враги злобные, неведомые… И не хочу, а как гляну на тебя, кобеля блудливого, так слова срамные сами с языка и сыплются! Нет в том моей вины, дурачинушка…