он вдохнул и заплакал,
был воздух колюч,
была матерью ночь-простыня.
он вдохнул и заплакал:
в замочную скважину
луч проникнет и ранит меня.
жаркое-жаркое лето будет печь меня год от года,
как яблоко в духовке, но стоит меня испечь —
и стылая зима заморозит меня, как воду.
в уши мои войдут звук битвы и звук молитвы,
рёв двигателя, лязг тормозов,
но смогу ли услышать новый, опасный, как бритва,
неисповедимый зов? —
цвет фиолетовый — цадди — стеклянные колокольчики на ветру —
сине-фиолетовый — айин — в безветренном воздухе холод внезапный
и дуновенье тепла,
и облака — ламед — над озером соберутся
в образ, который напомнит мне то, что я полюблю.
и если я брошу в пруд камень — возникнет рябь.
я буду видеть, как солнце пробивается сквозь тучи,
как туман вьётся плющом по склону,
я буду видеть синий, зелёный, сине-зелёный,
я узнаю гром, пар, бьющий из-под земли, и смерч, —
он вдохнул и заплакал.