Поначалу я читал то, что критики и ученые говорили об интересующем меня художнике, пытаясь проникнуть в суть его творчества, но все написанные ими в обилии витиеватые слова казались мне полной ерундой. Критики приписывали тому или иному явлению вдохновение фрейдистским периодом Дали, формулировали предложения вроде «сей прибор – противопоставлен символам разлагающейся материи и являет собой объект восхищения художника как ярого приверженца науки». Может быть, сказанное и имело смысл – что бы они ни имели в виду, – но подобное сбивало меня с толку, казалось фальшивкой. Мастерства мне как фальсификатору это, конечно, не добавляло.