Слова – неблагодарные, гадкие слова – прорываются наружу, и меня охватывает презрение к самой себе за то, что из возможности узнать человека лучше я вывела только это.

– Если я понимаю ее, значит ли это, что я обязана ее простить?

Тесс молчит. Я заправляю волосы за ухо и отваживаюсь бросить на нее взгляд. Она задумчиво смотрит вдаль, в поля.

– Думаю, нет, – наконец говорит она. – Кому-то понимание может помочь. А кому-то только хуже сделает.