ередину столовой и, прижав лапы к панцирю, сказала:
— Моя вина. Недоглядела. По нашей черепашьей легенде, Бурумба тем страшен, что может отобрать то, в чём кто-то силён.
Морской царь и морская царица растерялись. Они не подозревали, что среди бела дня их дочь чуть не пострадала от какого-то неведомого чудовища со странным именем. И это буквально в двух дельфинах от дворца. Хорошо, в пяти или шести дельфинах, но всё равно очень близко.
— Я всё равно буду дружить с Эйо! — предупредила Уна.
Морская царица высыпала актиниям остатки корма и нахмурилась:
— Дружить — это прекрасно! Я в детстве тоже дружила с ламантином, который отлично говорил на пяти языках. Но я дружила строго в пределах нашего двора.
— Вот и я говорю! Какая такая самостоятельность в семь лет? — покачала головой Тото.
— Так, разговор уходит не туда, — сказал морской царь и проплыл из одного конца столовой в другой. — Воспитание мы непременно обсудим и изобретём новые правила, но сейчас надо решить вопрос по Бурумбе. И с Эйо тоже надо что-то делать.
— Не надо с ним ничего делать! — крикнула Уна.
От окна шарахнулась стайка рыбок-попугайчиков, за которыми пряталась вездесущая рыба-капля.
— Здрас-сьте, — пробормотала она, когда все уставились на неё с удивлением.
— Это моя знакомая, — смутилась Тото и замахала ластами на рыбу-каплю, которую ещё два часа назад отослала домой.
Семейный совет затянулся. Чёткий план, что делать с Бурумбой, никак не вырисовывался, и это расстроило морского царя. Он любил планировать. И надо же было этому Бурумбе свалиться на голову именно сейчас, когда достраивается новый коралловый риф. А ребёнок чуть не пострадал в его логове в первую очередь из-за того, что отец слишком уверен в безопасности морского дна. Никаких происшествий! Акулы смирные, как зайчики. Морской царь слышал, что где-то на суше живут некие зайчики, которые славятся своей безобидностью. Как они выглядят, точно неизвестно, но это не имеет значения. Так вот, акулы вообще не приносят никаких проблем. Мурены тоже. Электрические скаты сами оплывают дочь морского царя за версту и даже научились отключать электричество, если Уна всё же пытается подёргать их за хвост. Вернее, пыталась, потому что в семь лет сознательность маленькой русалки значительно отросла по сравнению с былыми временами, когда она, например, рисовала чернилами каракатицы на диванах во дворце.
— Я думаю, что мальчика-привидение мы должны забрать к себе, — сказала вдруг морская царица, и все обернулись.
— Моя вина. Недоглядела. По нашей черепашьей легенде, Бурумба тем страшен, что может отобрать то, в чём кто-то силён.
Морской царь и морская царица растерялись. Они не подозревали, что среди бела дня их дочь чуть не пострадала от какого-то неведомого чудовища со странным именем. И это буквально в двух дельфинах от дворца. Хорошо, в пяти или шести дельфинах, но всё равно очень близко.
— Я всё равно буду дружить с Эйо! — предупредила Уна.
Морская царица высыпала актиниям остатки корма и нахмурилась:
— Дружить — это прекрасно! Я в детстве тоже дружила с ламантином, который отлично говорил на пяти языках. Но я дружила строго в пределах нашего двора.
— Вот и я говорю! Какая такая самостоятельность в семь лет? — покачала головой Тото.
— Так, разговор уходит не туда, — сказал морской царь и проплыл из одного конца столовой в другой. — Воспитание мы непременно обсудим и изобретём новые правила, но сейчас надо решить вопрос по Бурумбе. И с Эйо тоже надо что-то делать.
— Не надо с ним ничего делать! — крикнула Уна.
От окна шарахнулась стайка рыбок-попугайчиков, за которыми пряталась вездесущая рыба-капля.
— Здрас-сьте, — пробормотала она, когда все уставились на неё с удивлением.
— Это моя знакомая, — смутилась Тото и замахала ластами на рыбу-каплю, которую ещё два часа назад отослала домой.
Семейный совет затянулся. Чёткий план, что делать с Бурумбой, никак не вырисовывался, и это расстроило морского царя. Он любил планировать. И надо же было этому Бурумбе свалиться на голову именно сейчас, когда достраивается новый коралловый риф. А ребёнок чуть не пострадал в его логове в первую очередь из-за того, что отец слишком уверен в безопасности морского дна. Никаких происшествий! Акулы смирные, как зайчики. Морской царь слышал, что где-то на суше живут некие зайчики, которые славятся своей безобидностью. Как они выглядят, точно неизвестно, но это не имеет значения. Так вот, акулы вообще не приносят никаких проблем. Мурены тоже. Электрические скаты сами оплывают дочь морского царя за версту и даже научились отключать электричество, если Уна всё же пытается подёргать их за хвост. Вернее, пыталась, потому что в семь лет сознательность маленькой русалки значительно отросла по сравнению с былыми временами, когда она, например, рисовала чернилами каракатицы на диванах во дворце.
— Я думаю, что мальчика-привидение мы должны забрать к себе, — сказала вдруг морская царица, и все обернулись.
