День «D» закончился двое суток назад, жидкость оказалась кальвадосом, а вечеринка – французскими поминками. Поминали меня. Сержант, видевший, как мое тело плывет по воде с камерами на шее, решил, что я мертв. Я отсутствовал сорок восемь часов, и за это время был официально признан погибшим. Мой некролог только что прошел цензуру. Внезапная материализация моего призрака, томимого жаждой, наполнила моих друзей отвращением к своим напрасно израсходованным чувствам. Меня познакомили с кальвадосом.