В начале XXI века мы живем в эпоху, когда и животные (посредством экологического кризиса), и машины (посредством цифрового кризиса) заставляют нас менять свое поведение и коренным образом переосмыслять идею о человеке и его роли в мире. И именно через искусство больше, чем через что-либо другое, мы исследовали возможности бегства от все более удушающего нас гуманизма (см. ). Бросить вызов этим чрезвычайно мощным идеям «требует всех ресурсов искусства, и самого высокого искусства» (Deleuze and Guattari, 1987: 187; Гваттари, Делез, 2010: 309). Но искусство нужно не для критики картезианской гипотезы, а скорее для того, чтобы захватить ее (см. ), доведя до предела (как хотел бы Бергсон), тем самым ставя под сомнение наши представления о «мышлении», об «эмоции», «сознании» и «инаковости» — и это лишь несколько важных концептов, поставленных на карту.