он энергично отреагировал на стремление Хейдена Уайта, Питера Мунца и других специалистов считать «историков (как и всех других повествователей) риторами, которых можно охарактеризовать в соответствии с присущими им типами дискурса». «Я опасаюсь последствий от применения его метода к историографии, — писал Момильяно, — поскольку он [Уайт] отказался от поиска истины как фундаментальной задачи историка» [168].