Вот тут терпение Жукова лопнуло окончательно и бесповоротно. А надо сказать — тот, кто вольно или невольно доводил его до подобного состояния, в следующий раз остерегался. Ибо если Жуков чувствовал за собой правду, то шёл уже напролом и ничьими больными мозолями не интересовался.