колосящиеся вторым урожаем поля зерновых – всё чаще, как и убогие деревушки крепостных крестьян.
Полтора десятка солдат второй кавалерийской сотни шли пешком впереди насмехающихся над ними товарищей, вели своих лошадей в поводу, а поклажу несли на плечах.
– Это что у тебя за процессия? – спросил попаданец, догоняя капитана ол Бемина.
– О, Анд, привет, – хохотнул Белис. – Я всё ждал, когда тебя командир отпустит. Десятник твой так мне ничего толком и не рассказал, хотя я по трофеям понял, что съездил удачно. Поведаешь мне о своих успехах? На этих придурков, – он вытянул нагайкой одного из пеших вояк по кожаному шлему, – внимания не обращай.
Солдат вздрогнул от удара, но даже не обернулся.
Как оказалось, на последнем привале, когда полк встал возле небольшого поселения, несколько любвеобильных бойцов Белиса ол Бемина, которым надоели обозные красотки, решили предложить свои деньги и пылкую страсть селянкам и самовольно под покровом сумерек ушли из расположения.
Оказалась ли предложенная плата недостаточной, или девицы поселения были разборчивыми, а их парни ревнивыми, но закончилось всё дракой, в результате которой едва не сгорел деревенский кабак.
Тиун нажаловался с утра полковнику, ол Мейс устроил командиру второй кавалерийской выволочку за слабый контроль личного состава, а тот теперь отыгрывался на виновниках.
– Да уж, – посочувствовал коллеге землянин. – Контингент нам достался такой, что за ним постоянный пригляд нужен. И тренировками загружать чем больше, тем лучше. Белис, без обид, давай я тебе о своей поездке в городе расскажу. Сядем в каком-нибудь приличном