когда я знал, что все кончено, когда ни в личном, ни в мировоззренческом плане не было никакого спасения, когда я сознавал, что человечество – обречено, а жизнь – абсурд, галлюцинация Дьявола, именно тогда во мне все было так приглажено, крепко склеено, что я даже физкультурой на радостях начинал заниматься