Однажды, в 95‒96-м годах одни знакомые меня пригласили в Большой, на спектакль «Кармен», в директорскую ложу, над оркестром. У нас были три места в первом ряду и два во втором. Отец сидел позади меня и придерживал меня. Папа не понимал этого искусства, и ему было смертельно скучно, отчего каждые две-три минуты он склонялся ко мне и делал серьезным голосом замечания, от которых любой простой человек неудержимо бы смеялся. Дома, за чаем, я рассказывала матушке свои впечатления как-то очень сбивчиво, запутанно, и отец вставлял свои «философские замечания», от которых я с матушкой веселилась.