Другие солдаты тоже последовали примеру Миле, и тоже делали вылазки в лагеря русских за продовольствием. Многих схватили и расстреляли. Нужда дошла до такого уровня, что солдаты покидали свои полки, едва заметив любую тропинку, ведущую от дороги, надеясь найти какую-нибудь деревню, если можно назвать так кучку жалких лачуг, построенных из брёвен, и где вообще ничего не было. Я никак не мог понять, на что живут эти крестьяне. Те, кто подвергал себя риску, совершая подобные вылазки, возвращались, иногда принося с собой куски хлеба — чёрного как уголь, сделанного из смеси соломы и ячменных зёрен и, вдобавок, такого жёсткого, что невозможно было от него откусить, тем более что губы у всех нас потрескались от мороза. За всё время этой злосчастной кампании я ни разу не видел, чтобы наши солдаты хоть раз привели корову или барана. Никто не знает, чем живут эти дикари. Скота у них нет, иначе бы хоть кто-нибудь его видел. Это страна Дьявола, будь она проклята!