Ты повернулся лицом к миру, Али хан, забывая о Всевышнем, управляющем этим миром. В 680 году во время битвы внук Пророка Гусейн погиб подле Кербелы, преследуемый врагами. Он был Спасителем, знающим тайну. Его кровью Всевышний окрасил восходящее и заходящее солнце. Шиитской общиной руководили двенадцать имамов: первым был Гусейн, а самым последним – Имам Последнего дня, который по сей день незримо руководит шиитами. Этот Незримый Имам проявляется во всех своих делах, но невидим и недосягаем. Но его можно видеть в восходящем солнце, в зерне, в штормовом море. Я слышу его голос в грохоте пулемета, вздохе женщины, дуновении ветра. И невидимая сила повелела шиитам скорбеть. Скорбеть по Гусейну, пролившему кровь в пустынных песках Кербелы. Трауру посвящается один месяц в году: месяц Мухаррам. В этот месяц все несчастные оплакивают свое горе. На десятый день Мухаррама шиит обретает уготованное ему Всевышним, ибо это день гибели мученика. Мучения, которые Гусейн принял на себя, должны пасть на благочестивых последователей. Взявший на себя толику этих мук приобщается к частице божественного милосердия. Поэтому благочестивые люди бичуют себя в месяц Мухаррам, и через причиненную себе боль запутавшемуся в проблемах человеку указывается путь к милосердию и радости спасения. В этом заключается таинство Мухаррама.
– Сеид, – произнес я усталым и раздраженным голосом. – Я спросил тебя, как вновь обрести счастье в доме, потому что живу в каком-то непонятном страхе. А ты пересказываешь мне религиозные назидания, которые мы проходили в гимназии. Что же мне теперь – бежать в мечеть и хлестать себя железными цепями? Я праведный мусульманин и соблюдаю все религиозные предписания. Верю в тайну Всевышнего, но вовсе не думаю, что путь к моему счастью пролегает через муки святого Гусейна.
– А я верю в это, Али хан. Ты спросил меня о пути, вот я и указываю тебе на него. Мне неведомы другие пути. Ильяс-бек проливает кровь на фронте в Гяндже. Ты не можешь поехать в Гянджу. Поэтому тебе надо пролить кровь во имя Всевышнего на десятый день Мухаррама. Не говори, что эта святая жертва бессмысленна – в этой юдоли слез все имеет свой смысл. Сражайся за родину в месяц Мухаррам, как Ильяс-бек сражается в Гяндже.
– Сеид, – произнес я усталым и раздраженным голосом. – Я спросил тебя, как вновь обрести счастье в доме, потому что живу в каком-то непонятном страхе. А ты пересказываешь мне религиозные назидания, которые мы проходили в гимназии. Что же мне теперь – бежать в мечеть и хлестать себя железными цепями? Я праведный мусульманин и соблюдаю все религиозные предписания. Верю в тайну Всевышнего, но вовсе не думаю, что путь к моему счастью пролегает через муки святого Гусейна.
– А я верю в это, Али хан. Ты спросил меня о пути, вот я и указываю тебе на него. Мне неведомы другие пути. Ильяс-бек проливает кровь на фронте в Гяндже. Ты не можешь поехать в Гянджу. Поэтому тебе надо пролить кровь во имя Всевышнего на десятый день Мухаррама. Не говори, что эта святая жертва бессмысленна – в этой юдоли слез все имеет свой смысл. Сражайся за родину в месяц Мухаррам, как Ильяс-бек сражается в Гяндже.
