Между тем Сквиреп Чугушегг не торопился покидать скамью гребца, на которую присел послушать «враньё» безногого венна. Он лишь несколько раз оглянулся на дочь. Эория наравне с другими молодыми сегванами исполняла обычную морскую работу: тянула тугие снасти, переставляла и увязывала длинные шесты, что распирали нижние углы широкого красно-жёлтого паруса. Работа требовала немалой силы, а ещё больше — сноровки. Того и другого Эории было не занимать. Кунс и не то чтобы присматривал за тем, хорошо ли трудилась молодая воительница. Если Коренга что-нибудь понимал, Чугушеггу не терпелось поделиться с нею тем важным, что осенило его под конец услышанного рассказа. Однако кунс себя сдерживал. Успеется небось.

Покуда Коренга маялся неразрешимым вопросом, угощать или не угощать мало не убившего его голодранца, кунс неожиданно ему с этим помог.

Он слегка передвинулся на скамье и ткнул ногой прятавшегося под шубой крадуна.

— Ну-ка, — сказал он, — а ты, расписной, какими побасёнками нас порадуешь? За складное враньё мы и тебя, пожалуй, покормим да на берег отпустим!

Ответа не последовало. Кунс нахмурил кустистые брови.

— Ты, парень, говорить-то умеешь?