Он сильнее надавил на мой подбородок, заставив запрокинуть голову, и, прижав к дереву сильной грудью, поцеловал. Эдриан коснулся моих губ нежно, а затем стремительно, с нарастающей страстью, буквально на секунду потеряв контроль. Я ухватилась за эту секунду как за единственное, что еще оставалось реальным в этом мире, словно, кроме нас, никого больше не существовало. По венам будто пустили ток, я чувствовала покалывание в кончиках пальцев и не могла сопротивляться желанию дотронуться до его оголенной груди. Как только пальцы коснулись его теплой, бархатной кожи, Эдриан открыл глаза, словно очнувшись от наваждения, и резко отпрянул.